Огни на курганах - Василий Ян Страница 44

Из ущелья выдвинулись два отряда всадников. Они сперва шагом, затем рысью двинулись в разные стороны и стали обходить город, постепенно приближаясь. Несколько разведчиков вскачь пустились к стенам города и остановились невдалеке.

Город казался мертвым. Ни одного дымка не подымалось над крышами.

Тогда из ущелья показался третий отряд и направился прямо по дороге. Впереди шли пехотинцы в кожаных шлемах, с мечами и плетеными щитами. Мерными шагами вошли они на холм и остановились близ Восточных ворот. Вслед за пехотинцами приблизился новый отряд конницы. У них были очень длинные копья, однообразные кожаные панцири, обшитые железными пластинками, и шлемы с конскими хвостами.

По пустынной улице я пробежал к Восточным воротам и хотел взойти на башню, чтобы наблюдать, что будет дальше. С удивлением я заметил, что на площади находилось много скифов. Они все спали крепким сном. Стреноженные лошади были привязаны ремнями к приколам, вбитым в землю. Некоторые кони бродили по площади, подбирая остатки сена и рассыпанного зерна. Скифы, упившись вином, не подозревали, что те яваны, от которых они бежали, уже находились по другую сторону стены…

Я услышал сзади себя крики. Около двадцати стариков и правитель города в своем новом плаще и высоком колпаке торопливо шли через площадь. Вернее, старики тащили правителя, крепко держа его под руки и подталкивая сзади.

Он плакал и упирался.

«Дайте мне умереть дома! – кричал он. – Глупость толкает вас к Двурогому. Он посадит и меня, и всех вас на колья. Что будут делать мои дети и старая мать?»

Но старики продолжали тащить его.

«Иди, иди! Мудрость толкает тебя. Не все ли равно, от кого умереть, от Дараиавауша или от Двурогого?»

Увидав меня, старики закричали:

«Иди с нами, Цен Цзы. Если мы успеем поклониться Двурогому за воротами города и поднести ему хлеб и дыню, то его воины не разграбят наших домов. Если же он увидит запертые ворота, то сожжет город, всех мужчин перебьет, а наших жен и детей продаст в рабство».

У всех стариков были в руках дыни и узелки с лепешками.

Я присоединился к ним, и мы вышли за ворота.

Конный отряд быстро двигался нам навстречу.

Все старики торопливо шли по полю, подымая пыль, как стадо баранов.

Перед нами была ровная линия широкогрудых коней и лес копий со стальными острыми концами; они могли бы в одно мгновение всех нас проткнуть насквозь. Головы воинов были скрыты под медными и железными шлемами. Все они так покрылись пылью, что походили один на другого, и мы не могли узнать, кто из них начальник.

Старики уже издали начали кричать:

«Добро пожаловать! Бороды наши метут дорогу царю вашему».

Когда мы совсем приблизились, то все упали на колени, коснувшись лбом земли, и затем подняли над головой дыни и лепешки.

Раздался крик команды. Вся линия всадников остановилась. Крайний из них, вероятно, переводчик, сказал по-персидски:

«Перестаньте галдеть! Кто из вас главный?»

Старики подняли правителя, сунули ему в руки узелок с лепешками и дыню, и он на подгибающихся от страха ногах хотел подойти к переводчику, но тот указал рукой на угрюмого молодого запыленного всадника, сильного, плечистого, с мускулистыми руками. Правитель подошел к нему и протянул дыню с лепешками. Воин взял дыню, коротким ножом вырезал себе кусок и отдал дыню соседу. Тот рассек ее на несколько частей, выплеснув сердцевину, и передал куски другим. Тогда наши старики осмелели и стали раздавать передним воинам все свои дыни и лепешки.

Молодой воин, обкусывая корку дыни, что-то говорил вполголоса на непонятном языке.

Переводчик выслушал его и спросил нас:

«Когда здесь проходили войска Дараиавауша?»

Старики закричали:

«Вчера вечером сам Дараиавауш проходил здесь, ел баранину, смотрел пляски танцовщиц и ночью уехал дальше».

Молодой воин с досадой швырнул корку дыни об землю и поднял руки к небу, произнося нараспев молитву.

Переводчик стал расспрашивать стариков, и те объяснили, сколько было войск у Дараиавауша и что в городе почти никого не осталось. Когда кто-то сказал, что отряд пьяных скифов спит на площади у Восточных ворот, воины залились безудержным смехом. Молодой начальник выехал вперед, дал распоряжение, и несколько всадников помчались к другим отрядам.

О нас, стариках, уже забыли, и мы побежали к воротам, боясь, что всадники растопчут нас. Послышались громкие крики команды. Конница перешла на рысь, пехотинцы беглым шагом последовали за нею.

Когда войска вошли в город, они захватили всех спящих скифов, связав их скифскими же ремнями. Когда я прибежал на площадь, только три скифа отчаянно сопротивлялись; двое вскоре были заколоты копьями, а один раненый упал и остался жив. Это был тот молодой начальник Сколот, который вечером так беззаботно плясал. Воины хотели прикончить и его, но они заспорили из-за его золотого ожерелья. В это время подъехал тот молодой плечистый воин, которому мы подносили дыню, сопровождаемый переводчиком.

«Кто ты?» – спросил явана.

«Я сак!» – ответил скиф, с трудом приподымаясь на руку.

«Почему же ты не покоряешься?»

«Мы, сакские князья, привыкли сами покорять других».

«Ты князь? Наденьте на него цепи, и пусть он следует за мной в обозе, среди заложников. Он мне скоро понадобится. А остальных, кто еще жив, не тащите за собой, а прибейте их гвоздями к воротам. Пусть все запомнят, как я наказываю тех, кто смеет противиться сыну бога».

Воины связали Сколота ремнями и оставили лежать на месте – он был очень слаб и не мог идти.

Яваны разошлись по городу и начали грабить дома. Я подошел к раненому скифу. Он сидел на земле и плевался кровью. Рана в боку сильно кровоточила. Он меня узнал и указал на виноградную лозу, которая свешивалась со стены.

«Нарви мне этих листьев и приложи к ране, – простонал он, – я истекаю кровью».

Я нарвал больших свежих листьев, наложил их и перевязал бок скифа полосой разорванного плаща.

«Не уходи – я тебе должен сказать важное».

В это время меня схватили два старика и потащили к правителю города. Он стоял перед молодым начальником, которого мы угощали дыней.

«Вот человек, которого ты ищешь! – закричали старики. – Он каждый год три раза ходит с караваном отсюда в Сугуду и обратно. Он знает все дороги».

Явана спросил:

«Можешь ли ты показать самую короткую дорогу отсюда в Гекатомпил»? [124]

«Я не знаю, про какой город ты говоришь, – ответил я, – у нас города называются по-иному. К востоку будут большие города. Я знаю эти города и дороги к ним. Главный караванный путь идет, как согнутый лук, полукругом, чтобы путники могли каждую ночь ночевать в селениях. Но также есть короткий путь, прямой, как тетива лука. Идя по этому пути, можно обогнать ушедший вперед караван на три дневных перехода, однако этот короткий путь идет по пустыне, лишенной колодцев, так что приходится везти с собой воду в кожаных мехах».