Темза. Священная река - Питер Акройд Страница 39

Если вода – родина богов, то она же – источник всякой справедливости. В 1646 году Кромвель приказал обезглавить верных королю защитников Уоллингфордского замка. “Пусть река возьмет их себе, – якобы сказал он, – пока они не осквернили землю, как король осквернил Англию”.

Рассказы о деревенской жизни в верховьях Темзы содержат много историй о ведьмах и их делах, и, безусловно, с районом Темзы таких упоминаний связано больше, чем с любой другой частью страны. Сохранилось немало имен и прозвищ: Бет Хайд, Полли Паккер, Минти Фруин, мамаша Даттон, старуха Маргарет, Элизабет Стайл, Урания Босуэлл, мамаша Хибблмир, Джейн “Кирпич”, бабушка Пантин. Однако у легенд об этих женщинах более глубокие корни, чем присутствие тех или иных “колдуний” в окрестностях реки. Ассоциация между Темзой и ведьмовством могла быть своеобразным отражением веры в нимф и русалок, населяющих речные воды, отзвуком поклонения самой праматери-реке. Если с Темзой связаны божества женского пола, то нечего удивляться, что демоны женского пола и женская зловредность составляют часть “пучка ассоциаций”.

Сильные традиции “ведьмовства” существовали в Хенли, Рединге и Уоллингфорде. Грибковый налет на вязах в долине Темзы назывался в XIX веке “ведьминым маслицем”, которое будто бы сбивали колдуньи своими волшебными мутовками. Калитки у тропы вдоль верхней Темзы часто делались из железа – якобы “от ведьм”. В обычае было также носить с собой вербену как средство против “совиной порчи” – болезни, которую, как считалось, вызывали ведьмы. Даже в 1946 году, согласно сообщениям, некоторые пожилые обитатели Криклейда еще носили в качестве защиты от сглаза гусиную ножку в матерчатом мешочке. К концу XII века относятся упоминания о ведьмовстве в Кембле, Апплтоне и Рединге. Длительное существование в неизменном виде подобных обычаев и верований, конечно, можно оспорить, ссылаясь на ненадежность источников и склонность к дурной исторической сенсационности, однако традицию, во всем ее объеме и весомости, сбросить со счета не так-то легко.

Судили ведьм, как правило, опять-таки на речном берегу. Одно из популярных мест находилось поблизости от “целебного ясеня” в лондонском Ричмонд-парке. И, разумеется, практиковался “Божий суд”. Подозреваемую в ведьмовстве бросали в Темзу со связанными руками. Если женщина плывет, значит, река отторгает ее и она виновна. Тонет – значит, невиновна. Но случалось, что казнили без всякой неопределенности. Первое упоминание о Лондонском мосте в официальных документах содержится в издании Codex Diplomaticus Aevi Saxonici и относится к 984 году. Там сказано, что за изготовление деревянного мужского образа была схвачена и приговорена к смерти ведьма. Ее “утопили, бросив в воду с Лондонского моста”. Река обеспечивала, как считалось, достойное наказание за прегрешение против духа. В упомянутом документе говорится об этой казни как о чем-то само собой разумеющемся, так что подобная расправа с “ведьмой” была, возможно, делом обычным. В XII веке двух женщин, связав их вместе по рукам и ногам, бросили в пруд, называемый Байкпул (близ нынешнего Кройдона), который был соединен с Темзой. Есть некое давно установившееся внутреннее сродство между рекой и тем, что мы называем “язычеством”.

Река в некотором смысле становится священной свидетельницей наказания. Вряд ли можно считать случайным, что два важнейших места казней на суше – Тайберн и Смитфилд – соседствовали с притоками Темзы, Тайберном и Флитом соответственно. Но существует и более прямая связь. В Дагнеме у Темзы стояла виселица, и ее использовали еще в 1780 году. Вешали и на Миллуолском берегу – это показано, в частности, на одной из гравюр Хогарта, посвященных судьбе “ленивого ученика”. Еще одна виселица располагалась близ Гринвича – там, где сейчас улица Багсбиз-козуэй; не исключено, что название происходит от слова bug (нечистый дух), и это заставляет думать, что место считалось нехорошим. Казнили на виселице, кроме того, близ Блэкуолл-пойнта и в неизвестном ныне месте у реки, называвшемся “ров висельников”. Знаменитый “ров висельников” имеется и в Манчестере – он соединял некогда реки Эрк и Эруэлл; связь между казнью и проточной водой не ограничивается, таким образом, Темзой. Около пристани Батлерз-уорф у Тауэрского моста в Темзу впадал Некингер – один из убранных ныне под землю притоков. Название означает “шейный платок дьявола”, иначе говоря, петлю. Можно предположить, что и там стояла виселица.

Самым известным местом расправы близ Темзы был, впрочем, “док казней”. Он, разумеется, не являлся доком в обычном смысле – там, можно сказать, становились на вечную стоянку люди. Вначале виселица находилась на том месте берега, где потом возник док св. Екатерины, но в XVI веке ее переместили ниже по течению – в Уоппинг. Еще позднее, когда была построена береговая дамба, виселицу переставили из западной части Уоппинга в восточную. Это привело к путанице по поводу ее местонахождения: по крайней мере два паба претендуют на честь быть расположенными в той самой точке. Приговоренных – по традиции, в основном тех, кому вменялось в вину пиратство, – выводили из тюрьмы (Ньюгейтской или Маршалси), и процессия, которую возглавлял чиновник Адмиралтейства с церемониальным серебряным веслом, направлялась к реке. Там осужденные, по выражению речного люда, “плясали пеньковую джигу”. Их тела затем обмазывали дегтем и подвешивали у воды. А после этого их, сковав железными цепями, прикрепляли к деревянному столбу на уровне нижней отметки отлива, и там они висели, пока прилив не омывал их трижды, как река омывала окунаемых “сварливых баб”. В “доке казней” вешали вплоть до 1834 года.

Существовали, кроме того, плавучие тюрьмы – печальное зрелище на Темзе на протяжении почти ста лет. Это были отслужившие свое корабли, переоборудованные под места заключения. Первая такая тюрьма появилась в 1776 году, последнее из этих судов сгорело летом 1857 года. “Дискавери”, “Ретрибьюшн”, “Белликё” – вот названия кораблей, где держали заключенных, которые в результате американской Войны за независимость, к несчастью, лишились возможности быть отправленными в Новый Свет. Многие тысячи их трудились на принудительных береговых работах в Детфорде, Вулидже, Чатаме и других местах, живя на кораблях, где их держали в оковах. Они населяли нижние палубы, по пятьсот-шестьсот человек на каждой (вновь прибывших определяли на самую нижнюю), и “страдания их, вызываемые беспрерывным звоном цепей, грязью и паразитами” доступны скорей воображению, чем описанию. Один заключенный утверждал, что “из всех ужасающих сцен, что я видывал, эта была самой тягостной… Ни с чем, кроме нисхождения в ад, это сравнить невозможно”. Так река стала преисподней. Причал в Детфорде называли в народе “доком мертвецов”. Когда заключенный умирал, труп относили в болотистую местность и кое-как закапывали. На заболоченных участках Пламстеда и Арсенала и ныне растет крапива с красными цветками; когда-то их называли “цветами заключенных”.

Были и другие тюрьмы около реки. Тюрьма Клинк располагалась в Саутуорке у Темзы; расстояние от речного берега до тюрьмы Флит составляло менее 100 м. Как место заключения использовался и форт Тилбери, а Миллбэнкская тюрьма (сейчас там территория галереи Тейт) была в свое время знаменитым “современным” учреждением, основанным на идеях Бентама. С воздуха и сейчас можно разглядеть восьмиугольный контур тюрьмы, а скульптура Генри Мура “Сцепленные воедино” стоит там, где заключенные садились на корабли, отправлявшиеся в Австралию. Темза становилась одним из последних образов Англии, которые они уносили с собой.