От Пекина до Берлина. 1927 - 1945 - Василий Чуйков Страница 37

В западной стороне элеватора фашистам все же удалось проникнуть внутрь здания, но отсеки, занятые ими, были тут же блокированы нашим огнем.

Бой разгорался внутри здания. Мы чувствовали и слышали шаги и дыхание вражеских солдат, но из-за дыма видеть их не могли. Бились на слух.

Вечером при короткой передышке подсчитали боеприпасы. Их оказалось немного: патронов на ручной пулемет – полтора диска, на каждый автомат – по 20–25 и на винтовку – по 8-10 штук.

Обороняться с таким количеством боеприпасов было невозможно. Мы были окружены. Решили пробиваться на южный участок, в район Бекетовки, так как с востока и северной стороны элеватора курсировали танки противника.

В ночь на 21 сентября под прикрытием одного ручного пулемета мы двинулись в путь. Первое время дело шло успешно, фашисты тут нас не ожидали. Миновав балку и железнодорожное полотно, мы наткнулись на минометную батарею противника, которая только что под покровом темноты начала устанавливаться на позиции.

Помню, мы опрокинули с ходу три миномета и вагонетку с минами. Фашисты разбежались, оставив на месте семь убитых минометчиков, побросав не только оружие, но и хлеб и воду. А мы изнемогали от жажды. «Пить! Пить!» – только и было на уме. В темноте напились досыта. Потом закусили захваченным у немцев хлебом и двинулись дальше. Но, увы, дальнейшей судьбы своих товарищей я не знаю, ибо сам пришел в память только 25 или 26 сентября в темном сыром подвале, точно облитый каким-то мазутом. Без гимнастерки, правая нога без сапога. Руки и ноги совершенно не слушались, в голове шумело…»

17 сентября мне стало известно, что Сталинградский фронт, занимавший позиции между Доном и Волгой, переходит в наступление на участке Акатовка Кузьмичи на юг. Задача наступающих – уничтожить группировку противника и соединиться с войсками, оборонявшими город Сталинград, то есть с войсками 62‑й и 64‑й армий, юго-западнее города. Это известие обрадовало – целый фронт переходит в наступление! Тотчас же Военный совет армии стал обдумывать, как помочь наступающим. Для 62‑й армии, прижатой противником к Волге, было крайне необходимо соединиться с соседями на флангах, поэтому мы решили, несмотря на трудности, продолжать активную оборону в центре армии, а на правом фланге силами двух стрелковых бригад и одного полка из дивизии Сараева нанести удар по противнику и тем самым ускорить соединение с войсками, действующими севернее города.

Вечером того же дня генерал-полковник Еременко предупредил меня, что наступление осуществится в ближайшее время. Мы должны поддержать соседа своим правым флангом, нанося удар на юго-запад из района – поселок Красный Октябрь, Мамаев курган, отрезая и уничтожая противника в западной части города. Для усиления правого фланга армии придавалась 95‑я стрелковая дивизия полковника В. А. Горишного, которая к вечеру 18 сентября сосредоточивалась у переправы через Волгу.

Наш командный пункт непрерывно обстреливался противником, поэтому нам было разрешено покинуть блиндаж в балке реки Царица и перейти на новый КП, на километр севернее пристани «Красный Октябрь».

К вечеру 17 сентября фронт армии проходил: на правом фланге – от Рынка до Мамаева кургана – без изменения (все частные атаки противника на этом участке в течение пяти дней были отбиты); в центре армии фронт имел ломаную линию: Мамаев курган и центральный вокзал были в наших руках, дома специалистов находились у противника, и оттуда он обстреливал центральную переправу; фронт левого фланга проходил от реки Царица по железной дороге и упирался в Волгу у водокачки.

С прибытием свежих частей остатки сводного полка влились в состав стрелковой бригады М. С. Батракова, все остальные части южного фланга, тоже понесшие большие потери, вошли в гвардейскую дивизию Дубянского. Освободившиеся штабы были выведены на левый берег Волги на формирование.

Таким образом, на левом фланге армии остались две стрелковые бригады 42‑я и 92‑я и одна дивизия Дубянского. Управлять частями стало легче.

В ночь на 18 сентября командный пункт армии переходил на новое место. Средства связи, обслуживающий персонал и отдельные штабные командиры начали перемещаться с вечера. Военный совет, начальник штаба и оперативные работники снимались последними. Переходить с документами по улицам города, на которых находились автоматчики и даже танки противника, было весьма рискованно. Мы могли нарваться на противника, поэтому решили основную группу командиров штаба и Военный совет переправить на лодках. Предстояло осуществить сложный маневр от устья Царицы на левый берег Волги, в Красную Слободу, оттуда на машинах на север, к переправе «62», что против острова Зайцевский, а там уже на бронекатере снова на правый берег, сразу к месту нового командного пункта.

Переправу на лодках через Волгу от устья Царицы в Красную Слободу должен был обеспечить полковник Г. И. Витков со своими помощниками. В 12 часов ночи наш караван, груженный документами и личными вещами, выступил из блиндажа и, пробираясь в темноте, благополучно сосредоточился в пункте посадки на лодки. Над нашими головами изредка пролетали снаряды и мины.

Переправившись через Волгу, мы около часа бродили по поселкам Бокалды и Красная Слобода, разыскивая наши машины. Наконец нашли их, погрузились. В этот момент ко мне подошел Кузьма Акимович Гуров и предложил заехать в госпитомник, находившийся в пяти километрах от Красной Слободы, в АХЧ, где можно было поесть, помыться, а потом уже ехать на новый командный пункт.

Мы попросили Крылова вести колонну штаба к новому месту, пообещав ему привезти кое-что перекусить.

Затем Гуров, я и адъютанты добрались до госпитомника. Нас встретили как выходцев с того света. После бани с паром нам дали свежее белье, накормили до отвала, одели в теплые солдатские фуфайки. За столом, за чаем, время бежало быстро. Окна были затемнены, и мы не заметили, как наступил рассвет, а когда это обнаружилось, то пришли в ужас: ведь переправа работает только ночью, мы рискуем опоздать. Что подумают о нас командиры штаба вместе с Крыловым, если мы не прибудем сегодня на новый командный пункт?

Мы вскочили на машины и помчались к переправе «62». Дороги я не знал, нас вел Гуров на своей машине. Но он перепутал дороги, и мы снова очутились в Красной Слободе. Поняв ошибку, помчались назад.

Когда мы подъезжали к пристани переправы «62», я увидел у причала единственный катер; мне показалось, что он собирается «отдать концы». А тут, как назло, наши машины зарылись в песок, забуксовали. В голове мелькнуло: уйдет последний бронекатер, и мы на весь день останемся на левом берегу. Что за этот день может произойти с армией, с городом?.. Волосы у меня на голове зашевелились. Я бросился к пристани. Бронекатер уже стал отделяться от причала. Собрав все силы, я с ходу прыгаю на катер. Прыжок удачный – я на катере! Гуров бежит к пристани. Я кричу человеку у руля:

– Назад!..

Он медленно поворачивает голову и спрашивает:

– А ты кто такой?

– Я командарм шестьдесят второй!

Рулевой повернул бронекатер к пристани, и Гуров с адъютантами вскочили на борт. Бронекатер отчалил и дал полный ход к правому берегу.