Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда - Марк Мэнсон Страница 37

Мне изменила подружка, и для моего расшатанного ума это было доказательством того, что я — дерьма кусок. По моей логике, если бы я был хорошим, она бы мне не изменила. Я подвел еще одну женщину.

Я отчаянно нуждался в облегчении этой боли. Но от нее не существует таблеток, поэтому я обратился к народным средствам: транжирству денег и беспорядочным половым связям.

Транжирство денег: на следующую неделю я купил десятерым друзьям билеты на самолет из Филли в Атланту и скупил весь магазин «Гуччи».

— Берите, что хотите, — сказал я, доставая на кассе кредитку.

У меня теперь была кредитная карта. И, в отличие от моего сердца, ее-то точно нельзя было сломать. Деньги лились рекой. Мы как раз запустили горячую линию Джаззи Джеффа и Фреш Принца. 1-900-909-JEFF был самым первым платным номером «900» в истории. Телефонные номера по премиум-тарифу стали новым революционным способом связи с фанатами (и, по сути, предтечей современных социальных сетей). Фанаты звонили по нему, чтобы услышать ежедневные сообщения от нас длиной в несколько минут о том, где мы находимся и что делаем. Первая минута стоила два доллара, каждая последующая — 34 цента. На пике популярности горячей линии нам поступало около пяти тысяч звонков в день.

Подсчитайте сами. Моя кредитка была просто неуязвима.

Беспорядочные половые связи: до этого момента в жизни я занимался сексом лишь с одной женщиной помимо Мелани. Но в следующие пять месяцев я превратился в настоящего кобеля. Я переспал с таким количеством женщин, и это настолько претило самой моей сути, что у меня развилась психосоматическая реакция на оргазм: я буквально испытывал рвотные спазмы, а иногда меня даже выворачивало. Но каждый раз я надеялся всей душой, что прекрасная незнакомка окажется «той самой» — женщиной, которая полюбит меня, исцелит, избавит от этой боли.

Но нет, исключений не было — я был вывернут наизнанку в прямом и переносном смысле. А выражение взгляда женщины только усиливало мое мучение. Я делал именно то, за что ненавидел своего отца — причинял женщинам боль.

С горя я купил свой первый дом, особняк с видом на Мерион-парк в богатом районе за мостом Сити-лайн. Я всю жизнь мечтал о нем — выбеленный паркетный пол, двухэтажные потолки в гостиной и джакузи в спальне (нет, не в ванной, а именно в спальне). Первым делом я купил в дом не кровать, не диван, не полотенца и не вилки с ложками, а бильярдный стол.

Кровать я купил потом и впервые в жизни поспал на двуспальной. Большую часть детства мы с Гарри спали в одной постели, а в дороге я делил гостиничный номер с Чарли Мэком. В ту ночь на Мерион-роуд я впервые в жизни спал один. И мне не понравилось. Мое раненое сердце истекало кровью — я умирал от любви к Мелани Паркер.

Мне хотелось ее вернуть.

В то время мой разум все еще проводил прямую связь между выступлениями и любовью. Вся моя самооценка базировалась на том, счастлива ли моя женщина. Мое восприятие самого себя было неразрывно связано с мнением и одобрением женщин. Раз я не получаю любви, которую так сильно жажду, то проблема кроется во мне, как в главном герое. Если бы я лучше играл роль «бойфренда», она бы мне не изменила.

Как вы, вероятно, можете себе представить, это купило мне билет первого класса на скорый поезд в пучину отчаяния.

Мелани работала в отделе одежды в «Галерее» — большом торговом комплексе в центре Филли. Я все спланировал: это будет широкий и романтичный жест прощения. Я зайду к ней, наши взгляды встретятся, я прощу ее, и она упадет мне в объятия, проливая слезы благодарности и раскаяния. А потом я скажу, что хочу жениться на ней, и моей жене не пристало работать в занюханном отделе с тряпками. Мы пошлем в жопу ее босса, запрыгнем в мой новехонький «Мерс 30 °CE», и я привезу ее в особняк на Мерион-роуд, где джакузи стоит не в ванной, а в спальне.

Припарковаться у «Галереи» было почти невозможно, поэтому меня туда отвез Чарли Мэк. Он останется ждать в машине прямо у главного входа в магазин, а я побегу, как заправский Ромео, до ее отдела, вскружу ей голову и перенесу ее через порог в поджидающий «Мерседес».

Бип-бип! — погудел Чарли.

— Йоу, чувак, у меня прав-то нет. Если копы нагрянут, я сваливаю, — сказал он.

Этот олень обламывал мне весь спектакль.

— Че ты права-то не получишь, а? — заорал я.

— Ты ж знаешь, на мне судимость за оружие! Не могу пока! Иди уже быстрее за Мелани, пока легавые не явились.

Я помчался в магазин. День был спокойный, покупателей почти не было. Мелани стояла за кассой и сворачивала джинсы-клеш. Она меня не увидела — я немного за ней понаблюдал (мог бы и дольше, да у Чарли не было прав). За те несколько мгновений я понял, что не хочу жить без нее. Пустота внутри меня заполнилась при виде ее. Боль утихла, жажда утолилась.

Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. В этот короткий момент я ясно понял: Мелани меня любит. И я люблю ее.

Бзззззззз.

Блин. Опять мое внутреннее чутье. Не понимаю, почему, но я ему верю. Я постарался сосредоточиться на ней. Я подошел к ней, мы обнялись. Что-то было не так.

БЗЗЗЗЗЗЗ.

Я отпустил ее. Мы улыбнулись. Я оглядел магазин.

Он был светлокожий, светлоглазый. Я таких терпеть не мог.

БЗЗЗЗЗЗЗЗЗ.

Я снова посмотрел на Мелани. Она притворилась, что пытается побыстрее свернуть одежду.

— У меня через пятнадцать минут обед, можем сходить вместе, — сказала она.

БЗЗЗЗЗЗЗЗ.

Я снова посмотрел на него, но он не поднял глаз.

Я тебя вижу, мразь.

Я ринулся через весь магазин. Он попытался улизнуть — значит, виноват. Но прятаться было негде. Я на него набросился, Мелани завизжала. Откуда ни возьмись, появился Чарли Мэк и сгреб меня в охапку. Я поломал все в магазине, включая ту смазливую рожу. Чарли тащил меня, я тащил Мелани. Кое-как мы оказались в машине и смылись с места преступления.

— Мужик, я же говорю, у меня судимость. Ты че? — рявкнул Чарли, отъезжая.

Больше Мелани не работала в магазине одежды. Она пообещала мне никогда больше не видеться с тем парнем. Я отвез ее в новый особняк в историческом центре, где джакузи стояла в спальне, а не в ванной.

Мы поклялись работать над нашими отношениями. Мысленно я поклялся ей: если ты вернешься, я обещаю быть хорошим.

JBM расшифровывается как «молодежная черная мафия». Их девизом в Филадельфии было «прогнись или умри», то есть ты либо с ними, либо против них. Ты либо в банде, либо покойник.

Когда ты — двадцатилетний рэпер из центрального района Филадельфии, который только что заработал свой первый миллион долларов, позволить себе зависать с тобой могут только другие рэперы, профессиональные спортсмены или наркодилеры.