Король Карелии. Полковник Ф. Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг. - Ник Барон Страница 36
Король Карелии. Полковник Ф. Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг. - Ник Барон читать онлайн бесплатно
Какое-то время мы не знали, удалось ли спастись донскому казаку Омару, театральному сторожу, однако в конце концов его нашли на берегу реки, где он горько рыдал. Это было удивительно, ведь он всегда был абсолютно бесстрастным и, как нам казалось, просто не умел выражать эмоции. Омар представлял собой реликт царской России: он был личным слугой начальника кемского участка железной дороги, который раньше занимал квартиру Гаррисона, и, когда его хозяин уехал по делам в Петроград (откуда он так и не вернулся), он оставил Омара присматривать за собственностью. Омар ни с кем не общался, и оставалось загадкой, как он жил и на какие средства питался, однако он всегда был готов защищать собственность хозяина, даже если бы ради этого пришлось пожертвовать своей жизнью. Ему было около сорока лет, он был ростом шесть футов и четыре дюйма, сложен из одних мускулов и костей, никогда не заговаривал первым, пока к нему не обращались, и отвечал только односложными словами. Он обладал талантом перемещаться абсолютно бесшумно, не расставался с казацкой формой, и в своих сапогах и казацкой шинели с высоким воротником, серебряным патронташем и ремнем с серебряной пряжкой, с которого свисала острая, как бритва, шашка, представлял собой зловещую фигуру, с которой никто не рисковал сближаться. Его единственным другом был большой черно-белый кот, проводивший все лето у реки, где, сидя на камне и почти погрузив голову в ледяную воду, он охотился за мальками и корюшкой.
Казак Омар с капитанам Гиллингом
Не было ничего удивительного в том, что он не любил большевиков, порвавших сукно на бильярдном столе его хозяина. К счастью, британцам он симпатизировал, и, когда мы нашли тактичный подход к его гордому нраву и убедили, что его информация не выйдет за наши стены, мы завербовали самого полезного сотрудника нашей разведки.
Через два дня он сообщил мне, что, согласно его сведениям, театр намеренно подожгли два солдата из Мурманской армии. Я спросил, сможет ли он найти достаточно доказательств для их ареста. На это он ответил, что доказательств, разумеется, не отыскать, поскольку дюжина свидетелей в любой момент подтвердит, что эти люди находились в нескольких милях от пожара. Он добавил, что можно обойтись без ареста, так как он займется ими сам. Так и произошло.
Я не могу не думать о том, что великолепно сбалансированная шашка Омара, настолько острая, что он для нашего развлечения часто разрубал на две части падающее перо, была слишком милосердным возмездием для поджигателей. Их ждала бы совершенно иная участь, если бы они попали в руки родственников тех, кто погиб в пожаре.
ВЕСЕННЯЯ КАМПАНИЯ
Генерал Прайс начал испытывать живой интерес к политическим маневрам наших русских соседей в Кеми, и ему в голову пришла идея найти новые источники информации. Результатом его размышлений стало довольно робкое предложение пожертвовать одному из нас своим званием и честью до такой степени, чтобы подружиться с одной из леди в городе, и впоследствии, как он несколько несвязно выразился, «прищучить этих ***ков, которые хотят покончить с нами».
Я согласился с генералом, что это было бы весьма полезно, и спросил, когда он хотел бы начать. Более того, я выступил с инициативой и предложил ему несколько адресов, уверив его, что он может всецело полагаться на мое благоразумие. Эта шутка стоила мне большого стакана виски с содовой — лишь с его помощью удалось восстановить дружественный тон нашего разговора. В конце концов я рассказал ему в общих чертах, не упоминая имен, об организации, которую выстроил Дрейк-Брокман, и позже, встретившись с нашим главным агентом, он поблагодарил его за великолепно проделанную работу и выразил сожаление, что ее официальное признание невозможно по очевидным причинам.
В начале марта, вероятно, чтобы скрасить наше скучное существование, штаб-квартира главнокомандующего отправила в Кемь с инспекцией Карелии и Карельского полка майора П. Дж. Маккези, второго офицера Генерального штаба. К счастью, «Пи Джей» обладал очень человечными взглядами на жизнь и, как оказалось, весьма необычным чувством юмора.
В назначенное время майор Маккези отправился в инспекционную поездку по приграничным заставам. Мы сообщили об этих планах Григорию и попросили его помочь в организации поездки майора. Он уточнил у нас, согласны ли мы на эту поездку (вопрос, вполне закономерно вызванный отношением штаб-квартиры главнокомандующего к карелам). Дело в том, что большинство солдат — почти все они владели земельными наделами — были отпущены для подготовки к весеннему севу. Граница при этом оставалась в совершенной безопасности, поскольку распутица на дорогах и ледоход на реках на месяц или полтора сделали невозможными любые военные операции. Мы уверили Григория, что никаких возражений против этой поездки у нас не имеется, и он целиком посвятил себя приготовлениям. Первым делом он решил, что, если майор хочет получить какое-либо удовлетворение от этой поездки, ему нужно будет хоть что-то инспектировать. В соответствии с этим он организовал мобильный взвод, который должен был путешествовать от заставы к заставе параллельно с инспекцией, для чего проводник Маккези соответствующим образом подстраивал время поездки от одной заставы к другой.
Григорий, однако, не принял во внимание наблюдательность, присущую нашим штабным офицерам, и после возвращения в Кемь майор Маккези сообщил мне, что нас обманывают и на некоторых лесных заставах он инспектировал тех же самых солдат, что и на первой! В том, что он не разобрался в политической ситуации в районе, не было ничего удивительного: к этому времени карелы уже поняли, что мурманская штаб-квартира относится к ним с подозрением, и поэтому смотрели на всех ее представителей без особого дружелюбия, а едва ли можно найти людей более упрямых, чем северяне, к которым приставлен надзиратель. Боюсь, мнение майора о карелах сложилось не в самой благоприятной обстановке. И все же, несмотря на различие во взглядах на определенные политические вопросы, мы сожалели, когда он вернулся в Мурманск.
Однажды днем Григорий зашел в наш штаб с вырезкой из «Тайме», которую ему кто-то перевел. Напечатанная в ней новость необычайно его встревожила. Прочитав параграф из новостей о России, я послал в Мурманск телеграмму следующего содержания:
В «Таймс» от 25 апреля опубликовано сообщение о попытках мятежа среди карелов и финнов, которое ссылается на вас как на источник информации. Очень прошу Вас направить официальное опровержение этого сообщения в той его части, которая касается карелов, и почтительно прошу сделать это как можно быстрее. Уже не раз было доказано, что в России у нас нет более надежных войск. Вы восстановите правду и предотвратите значительный ущерб, если внесете поправки в это сообщение.
Ответ не успокоил возмущение, которое испытывали все мы. В нем говорилось:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments