Война буров с Англией - Христиан Рудольф Девет Страница 36

Здесь, у Крокодиловой реки, президент Штейн выразил желание отправиться вместе с членами правительства к правительству Южно-Африканской Республики, находившемуся в это время в Магадодорпе. Это было совсем не легко, так как для того, чтобы попасть в Магадодорп, нужно было пройти по огромной части Трансвааля. Между тем именно эта часть, Босхфельд, представляет почти что пустыню вследствие очень скудного орошения; вдобавок она населена кафрами, не особенно расположенными к нам. К тому же президент мог подвергнуться нападению со стороны англичан, так как ему пришлось бы переходить около Питерсбурга через железную дорогу, находившуюся в руках неприятеля.

Тем не менее было решено, что президент отправится в Магадодорп. Я решил не сопровождать его, а взяв с собою 200 конных бюргеров, отправиться обратно в Оранжевую республику. Я должен был при этом по пути везде распускать слух, что я возвращаюсь назад; это нужно было для того, чтобы отвлечь внимание англичан от президента и от обоза.

Я собрал коммандантов и сообщил им о своих намерениях. Они вполне согласились со мной, и коммандант Стенекамп был выбран главным коммандантом, который и должен был вести обоз через Босхфельд.

14 августа президент отправился в Магадодорп, а я выступил тремя днями позднее.

Со мною были: генерал Филипп Бота, коммандант Принслоо, 200 бюргеров, и сверх того капитан Схеперс со своим отрядом, состоявшим из 30 человек. Всех вместе с моим штабом нас было 246 человек.

Таким образом, мы разъехались в разные стороны: президент в Южно-Африканскую Республику, обоз — на север, а я назад, в Оранжевую республику.

Мне предстояло переходить через горы Магали. Ближайшими проходами, где я мог пройти, были Омсфантснек и Коммандонек. Но первый из них лежал слишком далеко на запад, а второй, по всей вероятности, был занят англичанами. Поэтому я решил идти по тропинке, которая вела в горы между двумя названными проходами. Я выбрал ее потому, что все-таки не был уверен в том, что и Коммандонек не занят уже англичанами.

18 августа мы пришли на одну ферму, где жили немцы, родители и сестры г-на Пенцгорна, секретаря генерала Пита Кронье. Они были необыкновенно предупредительны по отношению к нам и сделали все возможное для нашего отдыха.

Мы уехали от них в тот же вечер и вскоре заметили большой неприятельский лагерь, расположившийся на дороге от Рустенбурга в Преторию, между проходом Коммандонеком и Крокодиловой рекой. Этот лагерь занимал, казалось, пространство около 6 миль по направлению с юга на восток. Другой огромный лагерь стоял в семи милях к северо-западу.

Неприятель мог отчетливо видеть нас, так как местность была открытая и только кое-где пестрели небольшие рощицы.

Мы поехали по направлению к Вольхутерскопу, лежащему сейчас же возле гор Магали. Я думал выйти там на большую дорогу Рустенбург-Претория, откуда можно было снова тропинкой, находившейся в 8–9 милях, пробраться через горы Магали.

Проехав две мили на восток от Вольхутерскопа, мы вдруг увидели двух английских разведчиков. Одного из них мы поймали; он рассказал нам, что огромное войско англичан идет прямо на нас.

Что было нам делать?

По тропинке нельзя было ехать, так как англичане загородили там дорогу; с востока и с запада тоже были неприятельские войска, а наискось перед нами тянулась цепь Магалиевых гор. Таким образом, мы очутились между четырех огней.

К тому же лошади наши порядочно устали от беспрерывной езды. Конечно, тоже могло быть и с английскими лошадьми, но я не был уверен в том, не получили ли они свежих лошадей из Претории. Во всяком случае, они могли выбрать наилучших для той цели, которую они себе поставили, — изловить меня во что бы то ни стало.

Да! Для меня наступил момент, когда человека может спасти только присутствие духа или же… он погибает.

Пока я обдумывал свое положение, появились с запада англичане по дороге между Вольхутерскопом и Магали, приблизительно в трех милях от нас. Один из разведчиков, которого мы не поймали, мог уже находиться с ними. Медлить нельзя было ни одной минуты, надо было действовать. И вот!

Я решил вскарабкаться на горы Магали не только без дороги, но даже и без всякой тропинки!

Невдалеке стояла кафрская хижина. Я подскакал к ней.

— Может ли человек, — спросил я кафра, указывая на Магали, — перейти через горы вот тут, сейчас?

— Нет, господин, ты этого не можешь, — отвечал кафр.

— А ездил ли там когда-нибудь кто верхом? — снова спросил я его.

— Да, господин, может быть, когда меня на свете не было!

— А бегают там павианы?

— Обезьяны бегают, а человек никогда!

— Вперед! — скомандовал я своим бурам. — Это наш единственный путь! И если павиан может пробираться там, то, значит, и мы сможем!

Среди нас был один капрал, некто Адриан Маттиссен из вифлеемского округа, человек, умевший иногда не дурно и пресерьезно пошутить. Он посмотрел вверх на гору, измеряя глазами ее вышину в 2000 футов, и сказал, вздохнув:

— О, Красное море!

На это я ему ответил:

— Сыны Израиля верили и прошли. Пойдем! Верь и ты. Это не первое наше Красное море, с которым мы имели дело, и не должно быть и последним!