На перехват! Летная книжка "сталинского сокола" - Виктор Урвачев Страница 33

При анализе этого боя был сделан вывод: «Попытка тарана Коробова и Пономарева с наличием боекомплекта у истребителей вызвана тем, что противник начал снижаться пикированием и мог уйти от истребителей. Таран не увенчался успехом, истребители рано входили в плоскость полета Ю-88 ». Кстати, бой закончился «вничью», подбитый «юнкерс» с горящими моторами скрылся, Коробов с заклинившим двигателем вышел из боя, а Пономарев совершил вынужденную посадку на подожженном стрелками противника самолете.

Также опытный воздушный боец Сергей Платов после того, как в бою 7 января 1943 г. в одной пушке у него кончились снаряды, а другая отказала, трижды пытался таранить Ю-88, на котором он до этого успел вывести из строя огневые точки и подбил правый мотор. Однако самолет противника, маневрируя, уклонился от таранных атак Сергея и в конце концов скрылся.

Один таран в полку был на счету близкого друга отца Константина Букварева, описанный в литературе таким образом: «Еще один случай тарана в небе Москвы отмечен в ноябре, однако конкретную дату на сегодня установить не удалось. Известно только, что его совершил летчик 34-го иап младший лейтенант Константин Петрович Букварев…Приземлился на парашюте. За подвиг был награжден орденом Красного Знамени».

Наблюдают за истребителем, вылетевшим на перехват «по-зрячему». Г. Н. Урвачёв слева

На самом деле, как следует из Журнала боевых действий полка, это произошло 22 октября 1941 г., когда Букварев «по израсходовании боекомплекта таранил самолет противника Ю-88. Выброшенный с самолета сильным ударом, приземлился на парашюте… На земле ни своего самолета, ни самолета противника не обнаружил, так как наступила темнота ».

Отец рассказывал об этой истории так: «Костя в тот раз вылетел «по-зрячему» (так летчики называли вылет на перехват самолета противника, видимого с аэродрома). Немецкий бомбардировщик шел высоко, и пока «Букварь» догнал его и пошел в атаку, они оба скрылись с глаз в небесной синеве. Вернулся Костя вечером на деревенской подводе без унтов, но в галошах — обе на левую ногу. Он поведал, что, атакуя немца, расстрелял все патроны и решил героическим тараном преградить ему дорогу на Москву.

Будучи обстоятельным человеком, он, чтобы беспрепятственно покинуть, если потребуется, самолет после тарана, расстегнул привязные ремни и открыл фонарь кабины. Однако, приблизившись к «юнкерсу», попал в его спутную струю, и самолет так крутануло, что «Букварь» вылетел из кабины. Он дернул кольцо парашюта, при открытии которого от динамического удара с его ног слетели меховые унты. Поэтому приземлился Костя босиком, а было уже морозно. Селяне, встретившие его на земле, поспешили обуть сталинского сокола в то, что было — галоши, обе на левую ногу».

Отец познакомил меня с Константином Петровичем, когда тот был еще на военной службе, полковником, заместителем командира Центрального командного пункта ВВС. Поэтому было неизвестно, чем закончится для него история с утерянными меховыми унтами — может быть, так же как у отца с его меховой безрукавкой, которая тоже бесследно сгинула в горниле войны? Когда отец через двадцать лет после войны увольнялся с военной службы, блюстители армейского имущества потребовали вернуть ее или выплатить денежную стоимость этого не подлежащего списанию мехового довольствия.

Также много лет после войны отец дружил со своим фронтовым однополчанином Юрием Сергеевичем Сельдяковым, который 10 августа 1942 г. в паре с сержантом Т. Г. Белоусовым над Клином на высоте 9 тыс. метров обнаружили Ю-88. Они атаковали его с дистанции 100—50 метров «до проскакивания », но без результата. Сельдяков попытался таранить противника снизу сзади, попал в сильную спутную струю, был отброшен вниз и в сторону и потерял противника из вида.

Летчик 34-го иап сержант Т. Г. Белоусов

Тимофей Белоусов продолжил атаку, но у него вышло из строя оружие, и он сзади сверху ударил самолет противника. После этого ему удалось посадить свой поврежденный самолет на аэродроме. Возможно, сказался жизненный опыт зрелого по возрасту Белоусова. Несмотря на сержантское звание, ему было уже двадцать восемь лет, поскольку до Борисоглебской школы летчиков, которую Тимофей окончил в 1941 г., он после десятилетки два года проучился на рабфаке при Московском финансово-экономическом институте. Тем не менее о том, что таран — смертельно опасный вид атаки, требующий особого мастерства, еще раз услышал на уже упоминавшейся встрече ветеранов полка в Клину, где есть небольшой памятник с именами летчиков, погибших во время войны на этом аэродроме. А. М. Фирсов, как самый старший по возрасту и должности среди присутствующих, сказал несколько слов о каждом из этих летчиков и в том числе о младшем лейтенанте Анатолии Шагалове: «В своем последнем воздушном бою он пытался таранить немца… — молод был, опыта не хватило, и погиб. Но показал себя мужественным, смелым человеком, которого будем помнить, хотя прослужил он в нашем полку недолго».

Построение 34-го иап. Член военного совета 1-й воздушной истребительной армии генерал-майор авиации И. Т. Чернышев вручает орден Отечественной войн I степени погибшего А. И. Шагалова его матери Т. И. Шагаловой

Может быть, ошибаюсь, но, кажется, подвиг этого летчика омрачен интригами вокруг его национальности, и вот почему так думаю. На сороковой день его гибели было общее построение полка, на котором член военного совета 1-й воздушной истребительной армии генерал-майор авиации И. Т. Чернышев передал матери и двум сестрам Анатолия в соответствии со статутом орден Отечественной войны I степени, которым он был награжден посмертно. Этому посвящен очерк писателя Цезаря Солодаря, который свидетельствует о ряде необычных обстоятельств события.

Во-первых, фактически официально была соблюдена православная традиция «сороковин». Во-вторых, настойчиво подчеркивалось, что погибший был русским: «И каждый из офицеров и бойцов… помнит этого крепкого и подтянутого русского человека»; «к столу подходит Татьяна Захаровна Шагалова — простая русская женщина, воспитавшая… советского патриота» . Также не совсем обычно, что родных Анатолия Ивановича Шагалова из деревни, где они жили, доставили на торжество на специальном самолете, посланном за ними.

О том, что все происходившее имело целью не только почтить погибшего летчика и его родных, заставляет думать имеющаяся в Интернете информация о том, что летчик 34-го истребительного авиационного полка Натан Ионович Шагал был одним из 12 евреев-летчиков, совершивших воздушный таран во время Великой Отечественной войны.