Опрокинутый мир. Тайны прошлого – загадки грядущего. Что скрывают архивы Спецотдела НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта - Леонид Ивашов Страница 32

Конечно, фамилию левого эсера Блюмкина, убийцы германского посла графа Мирбаха, на тот момент уже хорошо знали и побаивались его.

Блюмкин

Он был фигура видная и, в духе времени, бунтарская. Крайний сторонник террора, авантюрист по натуре, чрезмерно самовлюбленный и, в сущности, великий хвастун, Блюмкин уже успел досадить многим. Он был частым гостем в «Кафе поэтов» и в знаменитом «Стойле Пегаса», иногда выступал, когда обсуждали стихи поэтов. Блюмкин был заметен, обращала на себя внимание и его незаурядная внешность: суровое лицо Якова было гладко выбрито, высокомерный профиль напоминал древнееврейского воина. «Древнееврейский воин» увлекался собственным имиджем, любил, например, напоказ декламировать стихи Фирдоуси. Среди знакомых Якова были известные в молодой Советской Республике Гумилев, Шершеневич, Мандельштам, Есенин, Маяковский, Брики. Блюмкина часто видели в окружении кольца людей, также, в кругу молодых поэтов и поэтесс, посещал он и «Кафе поэтов» и «Стойло Пегаса». Как-то Есенин, к которому особо благоволил Блюмкин, объяснил, что Яков очень боится покушения на него, а идя по улице, в окружении людей, уверен, что его не тронут. Ходили слухи, которые, скорее всего, распространял Блюмкин, что его убивали шесть раз: дважды холодным оружием и четырежды — из браунинга и нагана. Словом, Блюмкин был многолик, скорее хотел казаться многоликим, влиятельным и, где-то и кому-то, просто незаменимым. И даже Маргарите, как следует из протокола допроса, Яша впаривал свое величие и незаменимость. Помните, как он представлялся большим ученым, которого ценят германцы. Скорее же, он все-таки что-то припрятал из материалов Шамбалы. Так сказать, про запас, чтобы беспечно жить в Аргентине или еще где-то.

Блюмкин и Есенин

Прибывшие для ареста Якова оперативники в квартире его не обнаружили, домохозяйка Клавдия оказалась «под шафе», но охотно и многословно рассказывала о своем соседе-квартиранте. На квартире расположилась чекистская засада, а Яша гостевал в это время у давнего друга — поэта Сергея Городецкого. Чутье хитро-мудрого Якова не подводило его и теперь, — он предчувствовал неладное. Впрочем, участи было не миновать, и веселая ночь в компании веселых друзей оказалась последней проведенной им на свободе. На следующий день последовал арест. Известная формула, что революция пожирает своих детей, претворялась в реальность.

Подумать только, — любимец самого Феликса Дзержинского… Ведь еще два месяца тому назад, когда Блюмкин вернулся из своей нелегальной поездки в Тибет, он был приглашен на обед самим Менжинским. Его мнением о положении на Востоке интересовались Молотов, тогда бывший главой Коминтерна, и Мануильский. Он бывал частым гостем у Радека. Наконец, он жил на квартире у министра в отставке Луначарского в Денежном переулке. А теперь он в тюрьме… Всё это казалось невероятным, но, так или иначе, 30 сентября, ровно в 18.00 Блюмкина ввели в зал допроса, где его ожидали уже известные читателю Черток и роковая Маргарита… и это была реальность… Затарахтела пишущая машинка: