Артузов - Теодор Гладков Страница 32

РОВС не являлся обычной ветеранской организацией бывших чинов белых армий. Это было чисто милитаристское объединение, не имевшее аналогов в военной истории, с развитой инфраструктурой. В основу его деятельности были положены железная воинская дисциплина и царский дисциплинарный устав.

Задачей РОВС было возрождение новой белой армии. Тон в союзе задавали достаточно молодые и среднего возраста поручики, штабс–капитаны, лейтенанты флота – физически вполне крепкие и здоровые, у каждого за плечами – опыт мировой и Гражданской войн. Впрочем, многим полковникам и генералам тоже было всего по 35—40 лет. Под знамена РОВС в его лучшие времена собиралось до ста тысяч белых офицеров, живущих одной мечтой – вторжением в Совдепию {22}.

Вся эта публика люто ненавидела советскую власть, рвалась в бой, а пока настоящей большой войны не предвиделось, готова была принять участие в любой террористической, диверсионной и шпионской авантюре. Не исключалось и сотрудничество не только с военными ведомствами европейских стран, но и с их спецслужбами. В одном из документов союза прямо говорилось: «РОВС с радостью пойдет на сотрудничество с государством, которое заинтересовано в свержении Советской власти… »

Структура РОВС была продуманной, многоступенчатой и охватывала своей сетью едва не весь мир. В РОВС существовала настоящая иерархическая лестница должностей, больших и малых. Например, известный военный деятель генерал от кавалерии Абрам Михайлович Драгомиров занимал важный пост генерала для поручений при председателе РОВС. Генерал–лейтенант Владимир Константинович Вит–ковский был командиром 1–го армейского корпуса в составе РОВС.

Союз имел своих постоянных представителей во многих странах. Так, генерал–майор Алексей Александрович фон Лампе {23} был начальником 2–го отдела РОВС в Германии, генерал–лейтенант Федор Федорович Абрамов – начальником 3–го отдела РОВС в Болгарии и Турции (с резиденцией в Софии), генерал–лейтенант Михаил Константинович Дите–рихс – начальником Дальневосточного отдела РОВС.

РОВС организовал в Париже Высшие академические курсы под руководством генерал–лейтенанта профессора Николая Головина, имел и собственный кадетский корпус. В РОВС была даже собственная контрразведка, так называемая Внутренняя линия, которую возглавлял генерал Климович. Внутренняя линия, с одной стороны, должна была выявлять проникших в РОВС чекистов, с другой – изобличать и ликвидировать колеблющихся, сомневающихся. Как уже было сказано ранее, всеми делами в РОВС фактически заправлял генерал Кутепов. После смерти 25 апреля 1928 года генерала Врангеля он официально стал председателем РОВС и оставался таковым вплоть до своего похищения в Париже советскими разведчиками 26 января 1930 года.

Якушев и Потапов не раз подвергались тщательной проверке за границей, случалось, что их жизнь висела на волоске. Однако скрупулезная подготовка, которой руководил лично Артузов, к каждой командировке за рубеж или встрече с эмиссарами белогвардейцев на своей земле, высокие личные качества обоих, в первую очередь воля и твердость характера, помогли им безупречно сыграть свою роль в спектакле, который длился около пяти лет. Два самых опасных человека во вражеском лагере – Кутепов и Климович – безоговорочно доверяли Якушеву и Потапову, а потому полностью поверили и в «Трест».

Успех операции в целом обеспечивала также безупречнаяя работа всей команды Артузова: Романа Пиляра, Владимира Стырне, Сергея Пузицкого, Виктора Кияковского, Игнатияя Сосновского, Яна Ольского (Куликовского), Бориса Гудзя, Григория Сыроежкина, Николая Демиденко, Ивана Крикмана и других контрразведчиков.

При этом не следует забывать, что параллельно с «Трестом» шла столь же масштабная и продолжительная операция «Синдикат–2». Кроме того, сотрудники КРО вели десятки не столь громких дел по террору, диверсиям, шпионажу.

Подзадориваемые активными действиями Савинкова, руководители монархических кругов и РОВС все чаще и чаще стали засылать на территорию СССР своих эмиссаров и боевиков. Основную деятельность РОВС «Трест» держал под своим контролем, однако не исключалось, что отдельные диверсии или политические убийства белогвардейцы, проникшие в страну, могут совершить самостоятельно. Этого Артузов допустить не мог.

В Берлин и Париж были направлены соответствующие послания. В них Якушев и Кутепов от имени политического совета МОЦР убеждали Врангеля, Кутепова и Маркова–второго, что террор себя не оправдывает, что если белогвардейцы и дальше будут заниматься подобными делами, то ОГПУ быстро доберется до главных организаций МОЦР и разгромит их. Якушев, в частности, сообщил, что перед угрозой провалов он уже отдал приказ всем своим силам уйти в подполье, что отрицательно сказалось на разведывательной и вербовочной работе. Александр Александрович убеждал своих корреспондентов, что нецелесообразно ставить под угрозу существование такой серьезной организации, как МОЦР. Нужно планомерно накапливать силы для перехода в будущем, в наиболее благоприятный момент, к решительным действиям, а не распылять силы в неэффективных террористических актах.

В Париже доводам Якушева в конечном итоге вняли. Вскоре от великого князя Николая Николаевича поступило распоряжение: во имя сохранения существующих подрывных организаций в России террор прекратить. Большинство монархистов приказ, хотя и с ворчанием, приняли к исполнению. Но отдельные группы «непримиримых» время от времени все же подобные действия предпринимали.

Наступил момент, когда благодаря «Тресту» чекисты были полностью в курсе всех основных контрреволюционных замыслов монархической, кадетско–эсеровской заграничной и внутренней контрреволюции, а также шпионских акций ряда западных спецслужб.

«Трест» был хорошо информирован и о том, куда и по каким каналам шли деньги Российского торгово–промышленного и финансового союза (Торгпрома) – пока они еще имелись. Торгпром был создан в эмиграции крупнейшими денежными тузами старой России: Денисовыми, Гукасовыми,

Лианозовым, Манташевым, Рябушинским, Нобелем и др. Ради возвращения своей собственности в бывшей Российской империи господа из Торгпрома, имевшие немалые средства в европейских и американских банках, щедро подпитывали и РОВС, и другие радикальные эмигрантские организации.

Информацию, полученную через «Трест» в центральном аппарате КРО, большей частью реализовывали территориальные органы ОГПУ на местах. Так, в 1924 году на территории одного только Западного военного округа было задержано до сотни крупных агентов иностранных разведок. И это были настоящие враги нашей страны, диверсанты, шпионы и террористы. Их изобличение и обезвреживание не имели ничего общего с липовыми делами последующих лет. Тех мрачных лет в истории Отечества, когда органы государственной безопасности из нормальных спецслужб постепенно, усилиями и ведомственного, и государственно–партийного руководства превращались в орудие политического сыска и репрессий в интересах узкого круга политической элиты в высшем круге власти…

Доверие к детищу Менжинского и Артузова несколько пошатнулось лишь после захвата чекистами выведенных на советскую территорию Бориса Савинкова и Сиднея Джорджа Рейли. И все же они предприняли попытку спасти «Трест» или хотя бы продлить на какое–то время его существование, прекрасно сознавая, что рано или поздно операцию придется свертывать. Она и так по своей продолжительности (свыше пяти лет) и эффективности (задержание сотен агентов, приведение к почти нулевому уровню нескольких разведок, вплоть до мало кому известной итальянской) не имела и не имеет аналогов в мировой истории спецслужб. «Трест» и «Синдикат–2» по праву вошли в учебники центров по подготовке разведчиков многих стран как образцовые. В пропагандистской западной литературе, напоминает автор, их с вполне определенной целью называют «провокациями», но профессионалы на том же Западе относятся и к «Тресту», и к «Синдикату–2», и к рассекреченному ныне их «потомку» – «Монастырю» {24} с должным уважением, хотя с вполне объяснимой горечью и досадой.