100 великих тайн Второй мировой - Николай Непомнящий Страница 30

Георгий Владимов привел аргументы, которыми создатели «новой версии» подтверждают ее, считает В. Анфилов: «Называется довольно точная дата – июль 1941-го, но, значит, был мобилизационный план? Где же он? Бумага нашлась – «Соображения по плану стратегического развертывания», составленные А.М. Василевским, Игорь Бунич… и называет планом…» Никаких других документов, заключает автор, у Суворова и Бунича нет.

Но дело-то в том, что Сталин никогда не помышлял о нападении на Германию. Следуя тезису Ленина, что «столкновения между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежны», он настойчиво, пусть с грубыми ошибками, добивался повышения военного могущества страны. Замыслы Гитлера вскоре дошли до Сталина. В конце марта 1935 года по указанию Сталина первый заместитель наркома обороны Тухачевский написал статью «Военные планы Гитлера», которая после правки заказчика была опубликована в «Правде» 31 марта под названием «Военные планы нынешней Германии». В ней автор проявил удивительную прозорливость, изложив не только сценарий будущего вторжения вермахта в СССР, но и планы Гитлера на ведение Второй мировой войны в целом.

Факты опровергают миф о сговоре Сталина с Гитлером. Они стремились перехитрить друг друга, а не сговориться. Потому что цели у них были диаметрально противоположные. В отличие от Гитлера с его захватническими планами советское правительство в тогдашних условиях было вынуждено решать проблемы повышения обороноспособности страны. При этом допускались и противоправные методы (война с Финляндией, советизация Прибалтики и др.). От военного руководства требовали готовить вооруженные силы к будущей войне так, чтобы воевать, если ее навяжут, в соответствии с «советской военной доктриной: бить врага на его территории, добиваясь победы малой кровью».

Все планы стратегического развертывания, кроме майского 1941 года, о котором речь пойдет ниже, исходили из требования нанесения ответного удара. «Сложившаяся политическая обстановка в Европе, – подчеркивалось в датированных 11.3.1941 «Соображениях по плану стратегического развертывания…», – заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ… Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии». Общий замысел боевого использования основных сил западных приграничных округов состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной в укрепленных районах прочно прикрыть границу в период сосредоточения и развертывания войск и не допустить глубокого вторжения врага. На втором этапе планировалось мощными ударами главных группировок Западного и Юго-Западного фронтов нанести решительное поражение противнику и выйти к реке Одер.

Сталин был категорически против упреждающего удара по немцам

Важное место в подготовке к войне занимала организация прикрытия государственной границы. Она осуществлялась в соответствии с разработанным Генеральным штабом «Планом обороны государственной границы 1941 года». В соответствии с общим планом были составлены планы прикрытия округов и армий. Основу обороны должны были составить укрепленные районы (УР). На их строительство 12 февраля 1941 года по настоянию нового начальника Генштаба Жукова (вступил на этот пост 1 февраля) Совнарком СССР отпустил 930 миллионов рублей, а 18 марта Киевскому особому военному округу дополнительно было выделено 252 миллиона рублей. Чтобы представить себе объем оборонительных работ, достаточно знать, что на строительство сооружений в УРах Прибалтийского округа ежедневно выходило 57 778 солдат и вольнонаемных рабочих, Западного округа – 34 930 человек, Киевского – 43 006 человек. Вся эта масса невооруженных людей под орудийно-пулеметным огнем противника 22 июня в панике бежала на восток. Сказался грубейший просчет Сталина в оценке времени нападения Германии на СССР.

Вот что рассказывал маршал Жуков: «Решительно отвергая нашу с Тимошенко просьбу о приведении войск западных округов в полную боевую готовность, Сталин говорил, что, во-первых, для ведения большой войны с нами немцам нужна нефть и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, необходимо ликвидировать западный фронт, высадиться в Англию или заключить с ней мир». Наличие двух фронтов, рассуждал Сталин, Гитлер еще в «Майн кампф» считал главной причиной поражения кайзеровской Германии в Первой мировой войне.

В основе «новой версии» войны наряду с «миллионами сапог» и тысячами танков лежат майские «Соображения…». На «Соображениях по плану стратегического развертывания…» (рукописным текстом, схемами и картами) ориентировочно (точно день не указан) от 15 мая 1941 года никаких автографов вождя, а также подписей наркома обороны и начальника Генштаба. Маршал Жуков рассказывал, почему они с наркомом решили предложить Сталину нанести упреждающий удар. К середине мая они пришли к выводу, что Германия полностью отмобилизовала свою армию, сосредоточила ее в основном у границ СССР и развернула тылы. Данные разведки свидетельствовали о скором вторжении врага. Это главный фактор, который предопределил их инициативу. К ней наркома и начальника Генштаба подтолкнуло и выступление Сталина на приеме выпускников военных академий 5 мая. Заявив о перевооружении и перестройке Красной Армии, Сталин сделал вывод, что она готова вести войну наступательно. Воодушевленные «воинственным» настроением вождя и учитывая складывающуюся на границах обстановку, Тимошенко и Жуков решили внести коррективы в мартовский план и предварить новый документ предложением об упреждающем ударе. Эту задачу начальник Генштаба поставил разработчику предшествующих планов генерал-майору Василевскому. В середине мая документ был готов. «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, – указывалось в нем, – она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет организовать фронт и взаимодействие родов войск». «С этим документом, – продолжал Жуков, – мы через день или два прибыли к Сталину, рассчитывая на его одобрение. Услышав об упреждающем ударе по немецким войскам, он буквально вышел из себя. «Вы что, с ума сошли? Немцев хотите спровоцировать?» – прошипел он. Мы сослались на складывающуюся у границ обстановку, на его выступление 5 мая перед выпускниками. «Так я сказал это, – услышали мы в ответ, – чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят радио и газеты всего мира». Предложенный план Сталин утверждать не стал, но мероприятия по выдвижению войск из глубины страны и созданию второго стратегического эшелона, в целях противодействия готовящемуся вторжению немцев, разрешил продолжать. Однако строго предупредил при этом, чтобы мы не давали повода для провокации».

В соответствии с решением Главного военного совета в период с 13 по 25 мая Жуков отдал распоряжение выдвинуть на рубеж Западной Двины и Днепра 22-ю, 21-ю, 19-ю и 16-ю армии. Переброска войск была спланирована с таким расчетом, чтобы завершить сосредоточение в назначенных районах в период с 1-го по 10 июля.