Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг Страница 3

Торговые банки расположены в самом сердце того, что часто, но неверно называют «Квадратной милей» (в длину Сити вдвое больше, чем в ширину). Заграничные экономисты говорят о «финансовом округе». На почте Лондона индекс Сити – E.C. 2. В этом небольшом районе, стиснутом между Кровавой башней и Темпл-Бар, продают 80 процентов мирового золота и осуществляется 65 процентов его перевозок.

На товарные биржи Сити приезжают трейдеры со всех концов света. На Лондонской фондовой бирже торгуется свыше 9500 видов ценных бумаг – больше, чем на любой другой бирже мира. Биржа, товарные рынки, крупные торговые банки (имеющие свыше пятисот филиалов за рубежом), торговые банки, особняк лорд-мэра, компания Ллойда и Английский Банк находятся на расстоянии нескольких минут пешей ходьбы друг от друга. Сити – в самом деле деревня. Там никто и никогда не ездит на такси.

А из всех «учреждений» – любимое в Сити выражение – торговые банки, по общему согласию, являются самыми интересными и наименее известными. Покойный сэр Оскар Гобсон, экономист и критик XX в., несколько лет назад причислил торговые банки к «самым таинственным» явлениям Сити… Названия некоторых из них стали почти нарицательными и служат синонимом большого богатства. Но чем на самом деле занимаются в торговых банках и как такие банки получают прибыль, – тайна за семью печатями для большинства людей, живущих за пределами Сити, как и для многих обитателей самого Сити.

Легенды о торговых банкирах сразу же вызывают ассоциации с международными заговорами, мировой закулисой, королями и диктаторами, которые нуждаются в займах, с ростом или крахом империй. «Они… владыки настоящие вселенной: / От них зависит нации кредит, / Паденье тронов, курсов перемены…» ^[1] – писал Байрон, лишь слегка преувеличивая. Многие помнят зловещие рассказы о революциях, которые финансировались банкирами, о внезапных ловких ходах, совершаемых дерзкими дельцами, – таинственная атмосфера «международных крупных финансов», которая оставалась одним из старейших доводов против «капитализма».

«Старики, упивавшиеся властью, плели заговоры в полутемных залах правления», – говорит банкир с грустной улыбкой, потому что он понимает, что сегодня власть банков – всего лишь легенда. Но в холодном, расчетливом мире банковских операций торговые банкиры вносят дополнительный элемент тайны. Они доказывают, что в Сити романтика еще жива.

«Они (торговые банки. – Авт.) фигурируют в историях об окутанных туманом улицах и двухколесных экипажах, когда вверх по течению Темзы плавно ходили чайные клиперы, – пишет Пол Феррис, признанный летописец Сити. – В общем зале банка горят газовые фонари; там собрались компаньоны. Они только что дали резкий отпор богатому иностранному банкиру и услали его прочь. В приемной у камина, который топят углем, ожидает посланник от чужеземного короля; на крышу сел почтовый голубь с депешей из Дувра, а в карете, которая останавливается у дверей, сидит красивая молодая жена старшего партнера, близкая родственница четверых членов кабинета министров и архиепископа Кентерберийского».

Торговые банкиры жалуются, что их таинственность сильно преувеличивают, а сами почти ничего не делают для того, чтобы изменить свой публичный образ. Торговые банковские операции – весьма закрытая область, которую невозможно или даже не стоит характеризовать. Откровенно говоря, торговые банкиры не против того, чтобы их считали «таинственными обитателями Сити». Им это нравится.

Шестнадцать лондонских банковских учреждений входят в так называемый Комитет акцептных домов – только они считаются настоящими торговыми банками. Все, кроме двух, были основаны в Лондоне до конца XIX века. Они называют себя «торговыми учреждениями», «банкирскими домами», «торговыми банками», «торговыми и банкирскими домами» – или никак. Почти все они начинались как семейные предприятия.

«Не понимаю, почему старинные английские семьи не радуются своим связям с торговлей, ведь они занимались ею из поколения в поколение», – сказал Гладстон.

Некоторые семьи успели совершить переход за одно поколение. Маркус Сэмюэл начинал с торговли ракушками. Благодаря своим организаторским способностям он стал одним из крупнейших английских бизнесменов; в 1897 г. он преобразовал торговую компанию в нефтегазовую, но в ее названии («Шелл») сохранил память о ракушках, которыми торговал еще его отец. В 1907 г. Маркус Сэмюэл объединился с «Ройял Датч Петролеум компани» и стал главой британско-нидерландского нефтегазового гиганта Royal Dutch Shell («Ройял Датч Шелл»), соперника «Стандард Ойл» Рокфеллера. В годы Первой мировой войны он удостоился похвалы адмиралтейства за «заслуги величайшей важности перед вооруженными силами». Сэмюэл одним из первых оценил перспективы торговли с Японией. В 1891 г. он был скромным олдерменом, а семью годами позже был удостоен рыцарского звания, стал лорд-мэром Лондона, а в 1903 г. – баронетом. В 1921 г. он получил титул пэра и стал лордом Бирстедом; еще через четыре года – виконтом.

Торговые банкиры и их торговые банки – явление уникальное, свойственное только Великобритании. «Нигде на свете нет ничего подобного лондонскому торговому банку», – писал покойный Дж. Х. Хамбро, который называл Сити «адским финансовым механизмом». Французский banque d’affaire (инвестиционный банк), немецкий Handelsbank (торговый банк), американский инвестиционный банк (до «Нового курса» Рузвельта) обладали некоторыми, но не всеми, чертами классического британского торгового банка. Ближе всего к нему находятся крупные японские торговые компании, что не случайно: и Англия, и Япония – острова; их выживание во многом зависит от торговли.

Торговые банки восходят к более ранним «королям» Венеции, Генуи, Флоренции, Аугсбурга – таким, как Медичи или Фуггеры. Одним из первых торговых банкиров был Уильям Кекстон (ок. 1422–1491), член лондонской гильдии торговцев тканями, который более тридцати лет вел торговлю с Нидерландами. Почти все основатели нынешних крупных торговых банков – потомки предпринимателей XVII века, живших в континентальной Европе. В те дни британцы не обладали умением вести международные банковские дела. Они почти не знали других стран, чужеземных обычаев, иностранных языков, то есть того, что требовалось для банковской системы растущей Британской империи. Пробел восполнили иммигранты из Германии, Голландии, Дании, Франции, России, Ирландии. Так, основатели династии Бэрингов (Барингов) в 1717 г. приехали из Бремена в Эксетер, а в 1763 г. основали лондонский банкирский дом. Ротшильды приехали из Франкфурта, Шродеры (которые изначально назывались Шрёдерами) и Варбурги – из Гамбурга, Брандты – из Санкт-Петербурга, Брауны – из Ирландии, Лазарды – из Эльзаса. Банк Morgan Grenfell («Морган Гренфелл»), из которого выросла империя Морганов, был основан в Лондоне в 1838 г. Джорджем Пибоди, американцем, чьи предки приехали из Сент-Олбанса в графстве Хартфордшир.

Почти все торговые банкиры, прежде чем стать банкирами, были купцами. Они торговали определенными видами товаров в определенных частях света, а позже поняли, что гораздо выгоднее оставить собственно торговлю другим и вместо товаров торговать кредитами. Сначала они финансировали собственные предприятия, потом перешли на финансирование операций друзей и клиентов. Продать подпись было легче, чем тюк шелка; кроме того, это было выгоднее. Со временем они поняли, что можно занимать дешевле, чем это делали другие купцы. Они гарантировали операцию, акцептуя (принимая к оплате) вексель, за что брали небольшую комиссию. Если что-то шло не так – а это время от времени случалось, – им приходилось самим оплачивать вексель.