Афганская ловушка - Олег Брылев Страница 21

Спустя двадцать лет В. Снегирев и обладатель ценнейшей информации В. Самунин (для которого в «Вирусе «А» многое автобиографично) будут эту тему конкретизировать. Привожу дословно, будучи абсолютно убежден в достоверности информации, поскольку Валерий Самунин являлся непосредственным очевидцем изнутри той самой «кухни», долгое время тщательно сокрытой от многих непосвященных. Речь будет идти о событиях последней декады августа 1979 года: «Да, видимо, обстановка в руководстве ДРА накалилась до предела, — озабоченно сказал Борис Семенович (Иванов). — Похоже, Амин торопится любой ценой убрать Тараки, обвинив его в неспособности контролировать обстановку в стране… В такой ситуации мы должны очень убедительно телеграфировать о назревающем конфликте Юрию Владимировичу…» Телеграмма за подписью Иванова была доложена Андроповым Брежневу и некоторым членам Политбюро. Судя по всему, она произвела впечатление на советское руководство».

Обратим внимание, что это донесение было направлено Ивановым непосредственно в адрес Андропова, с которым он, будучи в это время еще в ранге зама начальника ПГУ, имел право общаться напрямую. А вот следующее, возможно, более важное, тут же почему-то ушло Крючкову. А почему? Мелочь, рабочие моменты? Как бы не так! Решались-то вопросы серьезные, и все продумывалось основательно, абсолютно в стиле Андропова. Помните его кредо «действия чекиста должны быть филигранными»? Расшифрую.

«…Озабоченность Центра еще больше усугубила вторая телеграмма, поступившая из Кабула на имя Крючкова 24 августа… (Еще раз подчеркну — не Андропова!) В этой телеграмме, как и в предыдущей, указывалось, что Амин подозревается в связях с ЦРУ. Что он намерен захватить власть для того, чтобы скомпрометировать политику СССР в отношении развивающихся стран и в перспективе превратить Афганистан в военную базу США на южных рубежах Советского Союза.

Из Первого Главного управления КГБ в адрес Андропова для доклада на заседании Политбюро был направлен серьезный документ за подписью Крючкова… Возможно, именно этот документ был принят за основу дальнейших политических рекомендаций, исходивших от советского руководства. В нем, в частности, говорилось:

«Внутриполитическое положение в Демократической Республике Афганистан продолжает резко обостряться… Правительство Тараки — Амина заметно теряет свой авторитет в народе… В сложившейся обстановке нельзя исключать, что завоевания Апрельской революции могут быть утрачены и интересам Советского Союза в этом важном районе мира будет нанесен серьезный ущерб… В этих условиях полагали бы целесообразным:

1. Изыскать форму отстранения Х. Амина от руководства страной, возложив лично на него всю ответственность за необоснованные репрессии, просчеты в вопросах внутренней политики. (Вот это прыть! Только Крючкова ли? — Прим. авт.)

2. Убедить Тараки в необходимости создания демократического коалиционного правительства, руководящую роль в котором должны занимать члены НДПА, включая представителей «парчам».

…4. Провести неофициальную встречу с находящимся в эмиграции в ЧССР лидером «парчам» К. Бабраком. В ходе этой встречи обсудить вопросы, касающиеся стабилизации внутриполитического положения в ДРА…» (Здесь Крючков с помощью «вирусологов» прокалывается конкретно, а заодно подставляет Андропова, выдавая и косвенно подтверждая версию, излагаемую мною в главе «Пагманские тайны». — Прим. авт.)

Искушенные люди из тех избранных, кто был ознакомлен с этим документом, сразу обратили внимание на пункт 1-й, который предлагал найти возможность отстранить Амина от власти и возложить на него всю ответственность за плачевную ситуацию, сложившуюся в Афганистане. Опытный бюрократ, Крючков одним выстрелом убивал сразу двух зайцев: убирал занозу, какой для всех (для кого «для всех», кроме андроповцев?) становился Амин, и списывал на него все накопившиеся грехи». Будут ли после этого пункта вопросы по поводу роли КГБ и подготовленных к тому моменту покушений на Амина? Повторю очень важную мысль авторов о том, что, «возможно, именно этот документ был принят за основу дальнейших политических рекомендаций, исходивших от советского руководства…». Здесь авторы явно пытаются перевести стрелки на Крючкова, вольно или невольно как бы выгораживая Андропова.

Но спасибо им за фактуру, а за анализом дело не станет. И не надо лукавить — ничего он не «убивал», просто Андропов в присущей ему вкрадчивой и коварной манере осуществлял свой замысел руками Крючкова, который и действовал под его диктовку, лишь выполняя «филигранные» указания шефа. Но что касается «опытного бюрократа» — это уж точно. И, заметим, аппаратчика, великолепно ориентирующегося во властных кулуарах, где не принято бежать впереди паровоза. В изложенной им позиции содержатся не то чтобы поучения для Политбюро, но предложения и рекомендации, явно выходящие за сферу его уровня профессионализма (если вспомнить характеристику от В. Самунина) и компетенции как разведчика, хотя и главного. Крючков в жизни бы не осмелился столь дерзко, от своего имени, навязывать высшему руководству устранение от власти лидера соседней страны… Не его уровень. Он предварительно сто раз бы прозондировал «мнение наверху», прежде чем решиться высказать что-либо, да еще и с вытекающими оргвыводами. Вспомним хотя бы его осторожность при докладе Горбачеву о завербованном американцами А. Яковлеве, ближайшем соратнике главного «перестройщика». Следовательно, он работал под диктовку Андропова, который, как справедливо подчеркивается далее, «хорошо понимал, сколь высоки ставки в этой игре, поэтому действовал без резких движений, осмотрительно». Именно его программа намерений устами якобы Крючкова навязывалась уже не слишком адекватному Брежневу, пока Устинов с Громыко еще толком не разобрались с потоком противоречивой информации.

Андропов имел четкий план и все события разруливал под него. В «этой игре», как чуть выше ее назвали, «подача» для Крючкова, само собой, осуществлялась, конечно же, из Кабула, где весь многочисленный аппарат председателя КГБ, судя по воспоминаниям В. Самунина, добросовестно гнал в Ясенево требуемую информацию. А Крючков столь же старательно ее анализировал и трактовал. Уверен, он все воспринимал за чистую монету и поступал в соответствии с указаниями Андропова, благо они основывались на не подлежащих сомнению докладах многоопытных сотрудников резидентуры и представительства КГБ, тем более под руководством самого Бориса Семеновича. Вот только портили ситуацию военные, опровергавшие те оценки, что нередко приводило даже к ругани между руководителями уважаемых представительств, но более высокий авторитет Лубянки и доверие к ней ЦК КПСС возобладали. «Перепалки между руководителем представительства КГБ и главным военным советником… сделались постоянными, — сообщают авторы «Вирус «А» (стр. 464). — Горелов никак не желал присоединиться к общей антиаминовской линии, которая все яснее просматривалась в приватных разговорах и телеграммах, отправляемых в Москву». Тогда как насчет «занозы, которой для всех становися Амин»? — Ото ж.

Вложив в записку Крючкова пункты об «отстранении Амина от власти» и организации встречи с «К. Бабраком» (вот откуда пошла путаница в переставленных местами имени и фамилии; даже не удосужились толком разобраться с правильным именем Бабрака Кармаля, разведчики-геополитики!), Андропов ведь уже втайне, заранее, не дожидаясь решения Политбюро, подготовил приезд Бабрака в Москву, а самое главное — убийство Амина, которое должно было состояться — внимание! — всего через две недели. Другими словами, Андроповым уже заранее были осуществлены действия, которые Крючков якобы по своей инициативе (да и то в обтекаемых фразах) осмелился докладывать на рассмотрение Политбюро. Но это позволило Андропову подготовить Брежнева к согласию на реализацию именно его сценария. Вот кто реально, за спиной всех высших органов советской власти творил то, что впоследствии З. Бжезинский назовет «ловушкой для СССР». Так что особая благодарность В. Самунину и В. Снегиреву, снабдившим нас информацией для вышеизложенного анализа. Правда, в данном повествовании она используется под другим углом зрения, зачастую не совпадающим с их выводами.