Женщины Абсолюта - Константин Кравчук Страница 18

«Я не очень хорошо видела ее лицо, но заметила, что пышные волосы были собраны в узел на макушке головы. На следующую ночь у меня было точно такое же видение, исчезнувшее примерно через полчаса. И хотя свет не был включен, в комнате было достаточно светло из-за наружного освещения, и я могла рассмотреть Дхиру довольно легко. Очертания лица были неясными и не были в точности такими же, как черты Дхиры, но у меня было чувство, что моя дорогая дочь со мной. В течение трех месяцев она продолжала появляться передо мной в одно и то же время ночью и каждый раз исчезала по прошествии получаса.

Сердце мое трепетало от радости при виде Дхиры, хотя внешне она не казалась копией дочери. Один мой друг, после того, как я рассказала ему о своем переживании, пришел к выводу, что уж очень это описание подходит для образа Анандамайи Ма из Дакки. „Кто эта Анандамайи Ма? – спросила я, – и зачем ей приходить в мой дом в Лакнау?“ Мне нестерпимо захотелось встретиться с ней. Возможность увидеть ее появилась несколько лет спустя, когда Ма случилось быть в Лакнау. Я пошла в то место, где ожидали прибытия Ма… Я была поражена видом женщины в белом сари с иссиня-черными волосами, собранными в узел на макушке головы. Я ни минуты не сомневалась, что это была она. Именно ее я видела на постели Дхиры – не во сне, но в полном сознании – не один раз, но ночь за ночью в течение трех месяцев. Только тогда я принимала ее за Дхиру.

Ма, сидя на возвышении, увидела меня издалека и сделала знак подойти. Я подошла к ней и тут же разрыдалась. Ма утешала и успокаивала меня. Я осталась сидеть у ее ног, не произнося ни слова, и только слезы катились по моим щекам. Так прошло около часа. Тяжесть, лежавшая тяжелым грузом у меня на сердце, улетучилась, как и не было. Я спросила Ма разрешения пойти домой, на что она мне ответила: „Приходи завтра в пять часов утра (самое благоприятное время для набожных индусов) и спой мне“. „Я не пою с тех пор, как умерла моя дочь“, – ответила я. Но Ма не приняла отказ. Она сказала: „Мать (Пуньямайи) будет петь дочери, а дочь (Ма) услышит и будет петь ей“. Так и вышло, что на следующее утро у меня произошла еще одна встреча с Ма, и я пела ей. И Ма пела, но совсем не то, что я. Она выводила: He Bhagavan („О Господь“)… Ее пение потрясло меня. Эта встреча изменила мой взгляд на вещи… Горечь утраты Дхиры, потеряв свое жало, стала не столь острой. Я знаю, что Ма со мной».

В то время как Ма часто относилась к себе безличностно, называя себя «этим телом» или «этой вашей маленькой дочерью», к женатым и замужним посетителям она обычно обращалась сердечно: «отец» и «мать», а всех остальных называла «детьми» или «друзьями». Часто она говорила им, что, придя на встречу с ней, они на самом деле пришли, чтобы встретиться с Собой. Рам Александр, один из давних преданных Ма с Запада, подтвердил эту истину, сказав: «Увидеть ее было все равно что поймать отблеск своего собственного истинного Я, то есть Бога. Побыть в ее присутствии означало стать осознанным к абсолютной реальности до той степени, которая обычно является недоступной, находясь за пределами человеческих возможностей».

Стефен (Умананда) Куонг, еще один американский почитатель, встретил Ма за шесть месяцев до ее ухода с физического плана. Он подтверждает, что даже тогда, когда тело ее было крайне ослаблено болезнями, «ее духовное сияние оставалось неизменным, огромным, потрясающим, почти нереальным в своей силе и размерах… Это было излучение света Атмана, эманирующего сквозь иллюзию ее физической формы. Рядом с ней ощущалось сильнейшее духовное присутствие, преобразующее в блаженство все, что находилось в радиусе сотен метров… Все, кто приближался к Ма, чувствовали на себе океанические потоки Саччидананды (божественного Бытия-Сознания-Блаженства)».