Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали - Эмма Саутон Страница 17

Вот и всё, что говорилось об убийствах в древнейшем своде римских законов. Десять заповедей состоят из десяти предложений, но даже в них об убийстве сказано больше ^[42]. Из-за Десяти заповедей современным читателям кажется, что писаные законы с древнейших времён содержали нравственные категории, такие как убийство или прелюбодеяние. На самом деле это касается лишь религиозных законов. Римские законодатели поначалу не проявляли особенного интереса к борьбе за нравственность.

Всё изменилось в III веке до н. э., точнее, около 286 года до н. э., когда народный трибун из рода Аквилиев добился принятия путём плебисцита (то есть референдума) закона, названного в его честь Аквилиевым (lex Aquilia) ^[43]. Мы знаем об этом законе, потому что он цитируется в позднеантичном тексте – Дигестах Юстиниана. Юстинианом звали византийского императора, правившего в 527–562 годах н. э. Он известен тем, что построил Собор Святой Софии в нынешнем Стамбуле, а также тем, что один из современных ему историков считал его настоящим демоном, и тем, что по его поручению был составлен корпус римского гражданского права. Одним словом, неоднозначное наследие. Важно то, что Юстиниану надоела правовая система, основанная на разрозненных, не всегда удачно сформулированных и зачастую противоречивших друг другу законах, судебных решениях и императорских эдиктах, копившихся со времён Двенадцати таблиц. Поэтому он поручил нескольким правоведам поработать с этим тысячелетним наследием и привести его в порядок. Одним из результатов этого исключительно успешного проекта – демонстрирующего, что ничем не ограниченная власть порой оказывается крайне эффективной – как раз и стали Дигесты – сборник из нескольких тысяч комментариев древних юристов, свидетельствующий о правоприменительной практике в поздней Римской империи. Благодаря ему мы знаем, как применялись и трактовались многие из законов, тексты которых до нас не дошли. Аквилиев закон – один из них, и речь в нём идёт о порче имущества: о том, в каких случаях человек, нанёсший вред имуществу другого человека, должен был заплатить потерпевшему компенсацию. Может показаться, что это не имеет никакого отношения к убийствам – однако в первой же главе данного закона содержалось такое постановление:

«Если кто-либо противоправно убьёт чужого раба, или чужую рабыню, или четвероногое, или скот, то да будет он присуждён дать собственнику столько меди, сколько являлось наивысшей стоимостью этого в данном году». ^[44]

Как видите, этот закон также касался рабов, которых благородные римские законодатели приравнивали к четвероногим и скоту. Аквилиев закон касался овец, коров, коз и порабощённых людей. Таким образом, с точки зрения современного читателя, привыкшего относиться к каждому человеку как к человеку, этот закон имеет к убийствам самое прямое отношение. В комментариях к данной цитате, общая длина которых превышает семь тысяч слов, римские правоведы перечисляли всевозможные способы убийства рабов, включая детей, и спорили о том, должен или не должен убийца выплачивать компенсацию рабовладельцу в каждом конкретном случае (а также о том, относятся ли к скоту слоны. Пришли к выводу, что нет, не относятся). Вот один из этих гипотетических сценариев:

«Обучавшийся у сапожника мальчик, свободнорождённый сын семейства, плохо выполнял то, что показывал ему сапожник, и за это сапожник ударил мальчика колодкой по голове и выбил ему глаз. Юлиан говорит, что здесь не может быть предъявлен иск об обиде, так как сапожник ударил не для того, чтобы нанести обиду, а в целях напоминания (об обязанностях ученика) и в целях обучения…» ^[45].

Учитель выбил ученику глаз обувной колодкой: возмутительный поступок, но Аквилиева закона он, заметьте, не нарушает.

«Если кто-либо, нагруженный сверх меры, сбросил тяжесть и убил раба, то применяется Аквилиев закон: от него самого зависело не возлагать на себя такого груза» ^[46].

Мне нравится этот комментарий – судя по нему, римские законодатели хотели, чтобы каждый всякий раз задавался вопросом: «А если я упаду на раба или на корову, убьёт ли это их?» Но мой любимый гипотетический сценарий – следующий:

«Если во время метания дротиков кто-либо бросил дротик слишком сильно и дротик попал в руку цирюльника, вследствие чего бритва разрезала горло раба, которого брил цирюльник, то отвечает по Аквилиеву закону тот, на ком лежит вина. Прокул говорит, что вина имеется на стороне цирюльника, и, конечно, если он брил там, где обычно происходят игры или ходит много народа, то это нужно вменить ему в вину; хотя неплохо говорится, что если кто-либо вверил себя цирюльнику, поставившему свой стул в опасном месте, то он должен сам на себя жаловаться» ^[47].

Потрясающая цепочка воображаемых событий – и над этой проблемой ломали голову множество учёных-юристов!

Комментарии к Аквилиеву закону – это описания отвратительных и жестоких происшествий, в результате которых мужчины, женщины и дети, оказавшиеся в рабстве у римлян, могли быть убиты или покалечены – случайно или намеренно. В этих описаниях порабощённых людей бьют, сбрасывают с мостов, травят, закалывают и сжигают. Их растаптывают мулы и пожирают собаки. Это чтиво наподобие дневников Патрика Бэйтмена ^[48] – омерзительный и унылый перечень повседневных насильственных действий. Неудивительно, что Аквилиев закон воспринимается сегодня как закон об убийстве. Комментаторы даже определили, что лишить кого-либо жизни можно «мечом, или палкой, или другим орудием, или руками, если лицо задушило другого, или ударом ноги или головы, либо каким угодно образом» ^[49].