Рюрик и мистика истинной власти - Михаил Серяков Страница 14

Надежной основой для регулярных связей славян Варяжского моря между собой стало возникновение в VIII-IX вв. морских торговых портов в Старграде и Рерике у ободритов, Арконы и Ральсвика у ранов, Менцлина у велетов, Колобжега, а затем Волина и Щецина у поморян и Старой Ладоги у ильменских словен. Исходя из современных нумизматических данных, более или менее крупные торговые операции с арабским серебром начинаются в 50-60-х гг. VIII в. и продолжаются почти сто лет без участия скандинавов ^[118]. О более чем скромной первоначальной роли скандинавов, даже если брать в расчет Готланд, в торговле с арабским миром свидетельствуют следующие нумизматические данные: «До начала IX в. куфические монеты на о. Готланд не поступали, а три клада, датируемые первой третью IX в., содержали всего 83 экземпляра. Клады же, найденные в Восточной Европе, содержали, по самым приблизительным подсчетам, не менее 6500-7000 монет» ^[119]. Однако различные данные фиксируют пребывание на Готланде славян и даже позволяют определить как минимум один славянский регион, имевший торговые отношения с этим островом: «Но Рюген был также связан морскими путями с Готландом, на что указывает, в частности, появление в готландских памятниках чашевидных сосудов, характерного типа керамики рюгенских славян» ^[120].

Изучение хронологии зарытых кладов куфических монет выявило и еще одну интересную закономерность. За пределами Восточной Европы на побережье Балтики все клады распределяются на три большие группы: в Скандинавии, в районе Нижнего Повисленья и в междуречье Эльбы и Одера. Ближе всего к Восточной Европе находится Готланд, но туда арабское серебро поступает позднее всего. После него ближе всего к Волжско-Балтийскому пути находится регион Вислы, однако самые ранние клады обнаружены не там, а в землях полабских славян на территории современной Германии, наиболее отдаленных от источника серебра. Причину этого А. В. Фомин видит в более высоком экономическом развитии этого региона по сравнению с остальными ^[121]. Несмотря на то что по отношению к Восточной Европе они находились на противоположном конце Варяжского моря, именно у полабских славян были наиболее ранние и тесные связи с северной частью восточных славян и наибольшая заинтересованность в данном регионе с торговой точки зрения. Составленная В. И. Кулаковым карта древнейших кладов дирхемов (рис. 2) красноречиво показывает связь между собой всех четырех мест на Балтийском море, где источники фиксируют присутствие русов, – именно в этих регионах мы видим находки монет до 800 г. включительно. Единственная неточность данной карты состоит в том, что на ней не указан один ранний готландский клад 780 г., однако это обстоятельство объясняется торговыми связями славянских купцов с данным островом. Западно-восточнославянские торговые связи проливают свет и на неожиданный состав призвавших варяжских князей восточноевропейских племен: именно по землям словен, кривичей и мери проходил Волжско-Балтийский торговый путь, по которому на Балтику и поступало арабское серебро.

Рис. 2. Карта древнейших кладов дирхемов, составленная В. И. Кулаковым. Источник: Цветков С. В. Князь Рюрик и его время. М. – СПб., 2012

Анализ распространения восточного серебра красноречиво свидетельствует, кто главенствовал в балтийской тороговле. Уже к середине XX в. накопленные археологические данные позволили В. Л. Янину сделать следующий вывод: «К настоящему времени 25 наиболее ранним восточноевропейским кладам куфических монет конца VIII – первой трети IX в. и трем десяткам отдельных находок того же времени в Восточной Европе может быть противопоставлено в Западной Европе только 16 кладов и 13 отдельных находок. (…)

Что касается роли скандинавов на этом начальном этапе торговли, то из 16 кладов конца VIII – первой трети IX в. только три обнаружены на Готланде и один в Упланде, на территории материковой Швеции. Два ранних готландских клада (783 и 812 гг.) очень малы. В одном из них содержалось 8, в другом 11 монет. Третий датируется 824 г., а клад из Упланда – 825 г. Остальные 12 западноевропейских кладов ничего общего со Скандинавией не имеют: пять из них найдены в Померании и датируются 802, 803, 816, 816 и 824 гг.; три – в Восточной Пруссии и датируются 811, 814 и 818 гг.; три в Западной Пруссии – 808, 813 и 816 гг.; один клад 810 г. обнаружен в Мекленбурге.

Таким образом, основная и притом сравнительно более ранняя группа западноевропейских кладов восточных монет обнаружена не на скандинавских землях, а на землях балтийских славян. Миф об исконности организующего участия скандинавов в европейско-арабской торговле не находит никакого обоснования в источниках. <…> Обращение Восточной Европы в основном поглощает приходящую с Востока монету, но торговые связи восточных и западных славян, игравшие, судя по статистике кладов, меньшую роль в экономике восточнославянского общества, приводят к частичному отливу куфической монеты на земли балтийских славян. Эти связи осуществляются непосредственно между населением Восточной Прибалтики и балтийскими славянами и являются, по существу, внутриславянскими связями, развивавшимися без заметного участия скандинавов. Только в самом конце первой четверти IX в. появляются скандинавские клады куфических монет, сколько-нибудь значительные в количественном отношении» ^[122].

Косвенным показателем соотношения между собой славянской и скандинавской торговли на Балтики являются размеры торговых центров обоих племен. Славянский город Волин в IX в. занимал площадь 50 га, шведская Бирка – 12 га ^[123], датский Хедебю в пору своего расцвета веком спустя – 24 га ^[124]. Тот факт, что славянский город в разы превосходил по площади современные ему крупнейшие скандинавские города указывает на гораздо больший объем торговли на юге Варяжского моря по сравнению с его северным и западным побережьями. Именно о Волине в XI в. Адам Бременский писал следующее: «Есть он в действительности важнейший город Европы и населен он славянами и другими народами, греками (скорее всего, жителями Древней Руси, отождествленными с греками по религиозному признаку. – М. С.) и варварами. <…> Город этот есть склад товаров всех северных народов, всех владений, которые радуют редкими товарами». Волин действительно был одним из крупнейших городов своего времени, численность населения которого в X в. оценивается в 5000-10 000 человек ^[125]. То, что далее Адам Бременский отмечал, что от Волина до Новгорода 14 дней пути плавания под парусами, указывает на устойчивость и регулярность данного маршрута.