На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - Михаил Вознесенский Страница 14

— Ничего, — смачно зевнул сосед снизу. — Завтра тебе понравится еще больше, когда получишь пинка под зад от их патрульных катеров, которые навестят нас непременно!

«Вот и замечательно, — засыпая, успел подумать баталер, — ожидается что-нибудь поинтереснее борьбы с проклятым льдом…»

Но спал ли в ту ночь коммандер? Если вдуматься, с самого начала Ллойд Бучер в отличие от своих высоких начальников по старинному морскому завету чувствовал себя ближе к опасности. Он целенаправленно готовился уничтожать улики: приобрел фактически за счет экипажа печь для сжигания секретной документации, приказал пользоваться специальными мешками с грузилом для утопления бумаг, устраивал в море учения пулеметных расчетов, ночами уходил дрейфовать подальше от берегов Кореи… Беспрецедентный на американском флоте запрет на пользование личными фотоаппаратами тоже объясним: выходит, командир опасался, что неосторожные матросские негативы тоже могут быть расценены как разведывательные? Следовательно, коммандер не исключал враждебных действий… вплоть до досмотра «Пуэбло»?

Неужели же Бучера, если он был столь проницателен, не насторожило то обстоятельство, что за целую неделю, которую они проболтались в виду Владивостока, электронная «прослушка» главной базы советского Тихоокеанского флота не принесла ничего интересного? Не удалось снять характеристик радиолокаторов ВМФ, ПВО, береговых постов технического наблюдения Хасанского погранотряда, которые в южном Приморье понатыканы чуть не на каждом мысу. К «Пуэбло» не проявили никакого интереса ни корабли ТОФ, ни морские пограничные сторожевики. В случае в «Баннером» — менее года назад — все было совсем по-другому.

Идея откомандировать в программу AGER гражданских океанологов возникла, видимо, не сразу, а уже после утверждения проекта реконструкции корабля. Отдельных кают для ученых не предусмотрели и поселили по-спартански, в матросском кубрике. По этой причине Сэм Тума предпочитал коротать свободные от сна часы в ходовой рубке. Отсюда все видно, здесь есть возможность постоянно быть в курсе всех событий, а кроме всего, гражданский специалист US Naval Oceanographic Office имел уникальное право не заглядывать в рот командиру корабля и свободно спорить с ним на любые темы. Коммандер Кларк тоже, видимо, тяготился дефицитом общения, устал слышать в ответ только «Да, сэр!» и «Нет, сэр!» и был не прочь перекинуться человеческим словом. Сэм Тума совершенно ничего не знал о том, что происходило палубой ниже в режимном помещении «слухачей», и искренне полагал, что его манипуляции с ручной лебедкой для опускания на глубину океанологических инструментов и есть то главное, ради чего «Баннер» утюжил Японское море вблизи русского берега. «Станции» он брал несколько раз в сутки, и времени для диспутов с командиром оставалось достаточно. Излюбленная тема была такова — что случится, если русские действительно обстреляют «Баннер» из того оружия, которое они постоянно на них наводят? Командир отвечал:

— Это будет означать начало Третьей мировой войны.

— И вы действительно в это верите? — не унимался Тума.

— Вне всяких сомнений, — убежденно отвечал коммандер Кларк. — Прямо в эту минуту готово несколько боевых самолетов, которые в любой момент способны прилететь нам на помощь, если Советы отважатся на какой-нибудь дурацкий трюк вроде стрельбы. Именно это в данный момент является целью специального боевого дежурства целой эскадрильи новейших истребителей.

— А вдруг, — скучающий океанолог продолжал осаждать командира Баннера каверзными вопросами, — вдруг раньше, чем успеют прилететь наши «птички», русские успеют отбуксировать нас в свою базу Владивосток, — что тогда?

— Тогда, — стоял на своем командир, — наши самолеты уничтожат военно-морскую базу СССР. Вместе с «Баннером», к сожалению.

— Но, коммандер, это же полный идиотизм, если США начнут Третью мировую войну из-за какой-то древней развалюхи!

К этой теме они возвращались несколько раз. Однажды командир разгорячился и сказал, что «Баннер», конечно, довольно стар и неказист, но секретов, которые он несет с собой, хватит на добрую дюжину новых кораблей. В доказательство привел пример: не забыл ли мистер Тума, как впервые оказался на судне?

Не забыл ли? Да он внукам об этом расскажет!

… Получив в феврале 1967 года назначение на «Баннер», стоявший в Иокосука, Тума едва плелся пешком по самому длинному пирсу в гавани, отягощенный двумя тяжеленными чемоданами. Когда он прошагал уже две трети пирса, набежали два здоровенных морских пехотинца, пригвоздили испуганного насмерть ученого к забору и приставили к голове автоматические винтовки. И только после этого спросили, что он делает на этом пирсе. Оцепенев, Тума ответил, куда он назначен океанографом. Маринеры потребовали документы. Потом отконвоировали беднягу на судно и ждали на палубе до тех пор, пока к ним не вышел дежурный офицер. Морским пехотинцам в голову не пришло предложить Туме помочь нести его чемоданы или хотя бы извиниться за то, что штаны ушного стали мокрыми…

Ближе к концу похода, в марте 1967 года, однажды утром Тума вышел на палубу и вдруг обнаружил, что русскую «черепаху», которая как привязанная волочилась за ними по Заливу Петра Великого несколько последних недель, сменила другая посудина, старая и ржавая. Штатского океанографа это несколько даже задело. Они тут собирают тонны ценнейших океанографических данных, а их передали под наблюдение «второму эшелону»:

Днем позже, за день до поворота к Иокосука, Тума по обыкновению снова спорил с командиром «Баннера». Вахта в тот день заметно нервничала, и частенько раздавались возгласы в адрес «crazy Russians». Вдруг все увидели, что русский патрульный катер взял курс прямо на них! Командир приказал, чтобы рулевой точно выдерживал курс. Согласно МППСС — международным правилам предупреждения столкновения судов, — «Баннер» имел преимущественное право прохода. Тем временем расстояние сокращалось весьма быстро. Американцы продолжили следовать прежним курсом, и уже казалось, что они обречены. В последнюю секунду Кларк приказал рулевому «Право на борт!» Тума был счастлив, что командир не упустил этой секунды… Когда корабль несколькими днями позже прибыл на базу «Иоко», Тума был встречен группой парней в черной униформе и проинструктирован, чтобы никогда никому не говорить чего-либо относительно этого инцидента: «В противном случае мы гарантируем немедленное прекращение вашего контракта с US Navy и еще массу неприятностей похуже».

Менее года спустя другое судно, удивительно похожее на «Баннер», было захвачено северными корейцами.

«Я не забуду статью в журнале “Ньюсуик” с фотографиями этого захваченного судна, — вспоминает Сэм Тума, — с описаниями всех его антенн, преобразователей, помещений и т. д., где многими стрелками указано местоположение каждого секретного изделия на борту “Пуэбло”. Я предполагал, что редактор “Ньюсуик” потерял работу или имел массу неприятностей похуже… А еще я не мог спать ночами в течение многих месяцев, ожидая начала Третьей мировой войны. Но… в конце концов, эти сопляки были только северные корейцы. Конечно, мы не позволили бы почти обанкротившейся стране третьего мира такой роскоши, как термоядерный конфликт, не так ли?»