Роман Арбитман. Биография второго президента России - Лев Гурский Страница 13

В конце XVIII века тысячи беглецов из охваченной революционным пожаром Франции приняли любезное приглашение императора Павла I и нашли пристанище в девяти российских губерниях, в том числе и Саратовской. Поскольку большинство французов, угодивших в этот суровый поволжский край, по иронии судьбы оказались земляками Максимилиана Робеспьера, то есть уроженцами города Ар-рас (департамент Па-де-Кале), было решено назвать место обитания Новым Аррасом. А чтобы уберечь французскую колонию от набегов степняков, к северо-востоку от основного поселения на расстоянии одного лье (4,4 км) был выстроен заградительный форпост, где обосновались несколько десятков семей. Таким образом, топоним «Буряш» ведет родословную от галльского слова «барраж» (barrage), то есть заграждение.

Ныне жители с. Арбитманово уже практически ничего не знают о своих европейских корнях, а название близлежащего райцентра еще в конце XIX века утеряло одну из двух «р», превратившись из Нового Арраса в весьма сомнительно звучащие Новые Арасы. Будучи отличником, Арбитман мог выбирать, в какое из сел ему ехать, и сам попросился распределить его в Буряш. «Возможно, Роман Ильич надеялся застать там гордых потомков недобитых французских аристократов, — замечает А. Колесников. — Увы: в 1984 году там не оказалось даже работающего водопровода (нет его и сейчас)».

За два века французский след затерялся в местных песках. Этносы перемешались, предыстория тихо осела в архивах. К тому моменту, как новый учитель русского языка и литературы прибыл к месту назначения, из всех жителей села только один имел хотя бы смутное представление о своем генеалогическом древе: это был девяностопятилетний учитель труда Леон Сент-Клер, чью фамилию односельчане постепенно переделали сначала в Зинглер, а потом в еще более привычное — по надписям на старых швейных машинках — слово Зингер, называя его Леонидом Марковичем и для удобства считая местным евреем. Тот благоразумно не спорил.

Молодого преподавателя сразу нагрузили занятиями в четвертом, шестом, восьмом и десятом, дали классное руководство и предложили на выбор одно из двух общественных поручений: либо проводить политинформации, либо вести шахматный кружок «Белый конь». Роман Ильич выбрал шахматы как меньшее из двух зол.

«С тех пор на районных соревнованиях по шахматам Буряшская средняя школа из года в год неизменно занимала призовые места», — проникновенно пишет Р. Медведев. В книге К. Исигуры читаем о том, как «мастера шахмат из школьного кружка с апокалиптическим названием «Конь бледный» (! — Л. Г.) предпочитали классические дебюты и староиндийскую защиту»; там же приведен разбор трех лучших партий. По утверждению А. Филиппова, кружок Арбитмана стал в районе местной достопримечательностью (автор называет его «Белая лошадь» — похоже, непроизвольно путая шахматную фигуру с известной маркой виски). Экс-чемпион мира Анатолий Карпов в пятом, 2003 года, издании мемуарной книги «Девятая вертикаль» рассказывает о давней игре по переписке с «чрезвычайно талантливыми любителями из поволжского села Буряш».

Факты эти, вообще говоря, выглядят удивительно, учитывая, что сам Роман Ильич в интервью немецкому журналу «Stern» (2002 год) сообщил о том, что никогда не играл ни в какие в шахматы, да и в кружок его записался всего один человек — поименованный выше учитель труда. «А то бы меня заставили рисовать стенгазету, а это я тем более не умею», — чистосердечно признался старик Сент-Клер Арбитману на первом и единственном заседании кружка.

В отличие от шахматного «Белого коня», существовавшего только в школьной отчетности (и еще в воображении некоторых биографов президента Арбитмана), успехи молодого учителя на ниве народного просвещения — не миф, они задокументированы. В школьном архиве хранятся 9 почетных грамот от Новоарасского районов; ученики Романа Ильича неоднократно (май 1985 года, сентябрь и декабрь 1986 года) участвовали в областных олимпиадах по русскому языку, а Гуля Сатвалдиева и Лена Нурматова из шестого класса дошли до республиканского турнира в Москве (апрель 1987 года), где заняли соответственно второе и третье места в личном зачете.

Новоарасская районная библиотека хранит шестнадцатиполосный спецвыпуск местной газеты «Наше время» за март 2000 года, под названием «Наш дорогой Роман Ильич». Факсимильно воспроизведено несколько страниц школьных дневников тогдашних подопечных Арбитмана (сплошь «четверки» и «пятерки» по его предметам). В том же номере ученики президента России — Марина Буаленко, Александр Зевякин, Александр Мостович, Павел Родофиникин, Серык Сарбасов, Ирина Бетанкурова, Сергей Боголюбский и многие другие — делятся воспоминаниями о своем педагоге. За строками газетной публикации встает образ едва ли не идеального учителя: строгого, но справедливого; требовательного, но всегда готового помочь; образованного, но не стремящегося перегрузить ученика информацией или раздавить его своим моральным авторитетом.

Жанр панегирика, однако, коварен: искренний комплимент часто пытается притвориться историческим фактом, подменив реальность. Был ли Арбитман таким уж безупречным школьным преподавателем? По мнению Р. Медведева, был. (Для доказательства тезиса историк на протяжении трех книжных страниц беспокоит прах Песталоцци, Ушинского, Макаренко и Сухомлинского, прилагая к Роману Ильичу разнообразные цитаты из столпов мировой и отечественной педагогики). Главный редактор московской газеты «День литературы» В. Бондаренко, напротив, утверждает, что не был.