Легенды московских кладбищ - Игорь Оболенский Страница 12

Будущим соавторам Валентин Петрович сказал: «Вот вам сюжет, напишите, а я потом пройдусь по рукописи рукой мастера. Гонорар разделим на троих». Ильф и Петров были тогда почти нищие корреспонденты газеты «Гудок». И фраза «гонорар разделим на троих» стала решающей.

В итоге соавторы написали роман и отправились показывать рукопись Катаеву. Нужно отдать ему должное: Валентин Петрович понял, что никакая рука мастера здесь уже не нужна, и сказал, что не будет претендовать на авторство. Но у него есть условие — на всех переизданиях книги, на всех переводах должно стоять посвящение: «Валентину Петровичу Катаеву». Ильф с Петровым засмеялись — о каких переизданиях и переводах идет речь! Но в итоге все получилось так, как и предполагал Катаев — «12 стульев» является одним из самых переводимых произведений советской литературы. И на всех переводах действительно стоит посвящение автору идеи.

Миллионам читателей Ильф известен прежде всего как юморист. А на самом деле он был и большой романтик. Когда я переступил порог дома дочери Ильфа (у нее было фамильное чувство юмора, на визитной карточке Александры Ильиничны значилось: «Дочь Ильфа и Петрова»), хозяйка рассказала мне историю любви своих родителей.

Жену Ильфа звали Маруся Тарасенко, ее могила — рядом. Она пережила мужа почти на полвека. Когда она тоже ушла из жизни, Александра Ильинична открыла материнский секретер и увидела пачку писем, перевязанных розовой бечевкой. Не сразу, но она решилась их прочесть.

И каждый раз не могла удержаться от слез — это были любовные послания, которыми Илья и Маруся обменивались на протяжении всей их совместной жизни. Причем писали друг другу, даже находясь в одном городе.

После смерти мужа Маруся перечитывала эти письма и хранила их под подушкой. Да и как можно было не беречь послания, в которых, например, есть такие строки: «Мне незачем писать тебе, раз мы можем видеться каждый день, но до утра далеко, и вот я пишу. Мне кажется, что любил тебя еще тогда, когда зимой, под ветер, разлетевшийся по скользкому снегу, случайно встречался с тобой… Если с головой завернуться в одеяло и прижаться в угол, можно ощутить твое дуновение, теплое и легкое. Завтра утром я приду к тебе, чтобы отдать письма и взглянуть на тебя. Но одно письмо я оставляю при себе. Если кричат пароходы ночью и если ночью кричат журавли, это то, чего еще не было, и как больно я тебя люблю».

На некоторых письмах отца Александра Ильинична обнаружила приписки, которые потом, уже спустя десятилетия, делала ее мать. Диалог супругов продолжался.

Сегодня вся семья снова вместе…

* * *

Хочу обратить ваше внимание на еще одно семейное захоронение. Памятник великому советскому писателю, автору трилогии «Хождение по мукам», романа «Петр Первый» Алексею ТОЛСТОМУ (1883–1945).

По отцу Алексей Николаевич был графом, что в годы советские воспринималось довольно неоднозначно. Рассказывали, что на двери Толстого висела табличка с надписью «Гр. А. Толстой». И каждый это самое «гр.» мог трактовать по-своему: кто-то как «граф», а кто-то — как «гражданин». Многие так и говорили о Толстом — «Наш красный граф».

После смерти Горького именно Алексей Толстой считался первым советским писателем. Он прожил всего 62 года. За несколько месяцев до ухода у него обнаружили рак легких. Сохранились воспоминания современников о том, как писатель весело отмечал свой день рождения, оказавшийся последним. Всего за несколько часов до прихода гостей у Толстого горлом шла кровь, но отменить праздник он не позволил. День похорон Толстого был объявлен в Советском Союзе днем траура.

Алексей Николаевич был женат четыре раза. Напротив могилы писателя на Новодевичьем — мраморная плита с именем его последней спутницы жизни Людмилы Ильиничны ТОЛСТОЙ (1906–1982).

Совместная жизнь Алексея Николаевича и Людмилы Ильиничны продолжалась десять лет. Четвертая жена писателя значится в титрах фильма «Золотой ключик», как соавтор сценария.

Людмила Ильинична искренне считала, что должна информировать компетентные органы о том, чем живут советские писатели. Писатели об этом знали и отвечали Людмиле Ильиничне взаимностью. Некоторые, встречаясь с ней на улице, спешили перейти на другую сторону.

Однажды в Переделкино к Борису Пастернаку приехали иностранные корреспонденты. Увидев возле дачи поэта машины, Людмила Ильинична не могла не зайти и не поинтересоваться, что происходит. В доме началась почти паника. Все поняли, что если пришла Людмила Ильинична Толстая, то уже через полчаса, и это в худшем случае, о встрече Пастернака с иностранцами станет известно и кому надо, и тем более кому не надо. Домашние растерялись. Но ситуацию спас сам Пастернак, который сказал: «Людмила Ильинична — это мой лучший друг, проходите-проходите скорее», и усадил вдову Толстого рядом с собой.

Людмила Ильинична, которая привыкла совсем к другому обращению со стороны писателей, была впечатлена подобным приемом. И действительно, никогда никому про тот визит иностранцев не рассказывала. Мне об этом инциденте поведала внучка Зинаиды Николаевны Пастернак Марина Нейгауз.

Людмила Ильинична пережила мужа на тридцать семь лет. До последнего дня она оставалась в особняке Толстого на сегодняшней Спиридоновке, раньше эта улица носила имя Алексея Толстого. Именно там в 1980 году случится одно из самых громких преступлений XX века, когда грабители вынесут из дома вдовы Толстого знаменитую «бурбонскую» лилию. Считается, что драгоценность принадлежала еще Людовику Пятнадцатому. Преступление не раскрыто по сей день.

* * *

Здесь же могила советского поэта Демьяна БЕДНОГО (1883–1945), для определения судьбы которого, скорее, больше подходит его настоящая фамилия — Придворов. До 1932 года поэт жил в Кремле, разъезжал по стране в личном вагоне и стал первым литератором, удостоенным за свои сочинения самой главной награды тех лет — боевого ордена Красного знамени.

Вдохновение пролетарский сочинитель, которого нарком просвещения Анатолий Луначарский ставил в один ряд с Максимом Горьким, черпал в самых неожиданных местах. Так, он присутствовал при казни Фанни Каплан, стрелявшей в 1918 году в Ленина. Тело женщины было сожжено в бочке в Александровском саду Кремля. Наблюдая за казнью, Бедный, по его словам, получал новые импульсы для творчества.

* * *

Другие два героя, о которых хочу рассказать, похоронены рядом с Толстыми. Это скульптор Вера МУХИНА (1889–1953) и доктор Алексей ЗАМКОВ (1883–1942).

Алексей Замков, муж Веры Игнатьевны, был великим врачом. А еще, по словам Мухиной, обладал сценической внешностью. Сам Станиславский предлагал ему: «Бросайте вы эту медицину! Я из вас актера сделаю». Но Замков был всю жизнь верен двум своим музам: Мухиной и медицине. Для жены он был любимой моделью (с него она лепила Брута для Красного стадиона) и помощником по хозяйству, а в медицине ему удалось совершить революцию.