Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV - начало - XX века - Геннадий Коваленко Страница 10
Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV - начало - XX века - Геннадий Коваленко читать онлайн бесплатно
В своем сочинении Герберштейн наметил основные темы в иностранных описаниях Новгорода. Во второй половине столетия к ним прибавилась еще одна — опричный разгром 1570 года. Его описали в своих «Записках» участники опричного похода на Новгород перешедшие на русскую службу ливонские дворяне Иоганн Таубе и Эйлар Крузе, вестфальский бюргер Генрих Штаден, выходец из Померании Альберт Шлихтинг, а также немецкий религиозный и политический деятель Генрих Рэтель.
Убийцы не жалели ни женщин, ни детей, ни старых, ни молодых, они резали людей и скот, портили девушек, детей насаживали на длинные пики, дома в городе они поджигали, так что они догорали дотла. Семьсот бедных женщин с множеством их детей было утоплено в реке Волхов; они хотели прежде завершить свою молитву к Богу, но не смогли получить этого от убийц, а были жестоко убиты и брошены в воду вместе с их детьми. Лучших горожан они вывешивали из окна, а потом сбрасывали вниз. Советников и их слуг слуги палачей заперли в ратуше и удавили их. Ничего более ужасного невозможно увидеть, чем это; когда на множестве окон в ратуше не хватало места, чтобы привязать этих бедных людей, тогда тела одних снимали, а других вешали на их место, и Васильевич приказывал воинам оттаскивать снятые тела железными баграми и кидать в воду…
В таких гнусных резне и бойне было убито до 1770 человек, не считая простого народа, которого тиран приказывал запирать в деревянные шкафы, бить железными прутами, кидать вниз в самую глубокую выгребную яму и убивать.
Сохранились немецкие брошюры, составленные со слов иноземных купцов, ставших свидетелями некоторых из происшедших событий. Свидетельства иностранцев, благодаря которым об опричном погроме Новгорода мы осведомлены, пожалуй, лучше, чем о многих других событиях этого времени, можно сопоставить со свидетельствами русских источников.
Вопрос о том, сколько новгородцев стало жертвами опричного террора, до сих пор остается открытым. Цифры, приводимые в разных источниках, сильно отличаются друг от друга. А. Курбский писал, что только в один день погибло 15 тысяч новгородцев, Таубе и Крузе оценивают число жертв в 27 тысяч, Псковская летопись — в 60 тысяч. Джером Горсей считает, что царь погубил 700 тысяч новгородцев. «Повесть о разгроме Новгорода Иваном Грозным» говорит о гибели нескольких десятков тысяч новгородцев. Эти цифры следует считать явно завышенными, поскольку население Новгорода в середине XVI века составляло не более 30 тысяч человек. Тем не менее в современных польских учебниках по истории число жертв новгородской трагедии оценивается в 40 тысяч человек.
Более точными следует считать сведения синодика опальных Ивана Грозного, в текст которого включена «скаска» Малюты Скуратова, где сказано, что «в ноугородской посылке Малюта отделал 1490 человек ручным усечением, ис пищали отделано 15 человек». Р.Г. Скрынииков определяет число погибших новгородцев на основании синодика в 2170–2180 человек. При этом он отмечает, что «эти данные нельзя считать полными, поскольку многие опричники грабили и убивали на свой страх и риск, однако число их жертв было невелико по сравнению с количеством жертв организованных массовых убийств». Таким образом, общее число жертв новгородской трагедии можно оценить в 2,5–3 тысячи человек. Эта цифра соответствует данным, приведенным Шлихтингом (2770 человек, «не считая лиц низкого происхождения») и членами голландского посольства 1615–1616 годов, в беседе с которыми новгородцы, помнившие опричный погром, называли цифру 1700 человек, касавшуюся только именитых новгородцев.
Шлихтинг свидетельствует о том, какой жестокостью отличались действия в отношении бедноты. Царь распорядился выгнать за городские ворота всех нищих и бродяг, спасавшихся в городе от голода и холода. Большая часть из них погибла, а те, кто был изобличен или подозревался в людоедстве, были казнены по приказу царя.
Он препоручил выгнать всех нищих за город и выгнанных заставил пребывать под открытым небом, в то время как все было бело от снега и замерзло от холода. Граждане, также желая избежать гибели, грозящей городу, в большинстве облеклись в одеяние нищих и дали себя выгнать вместе с ними. Огромное большинство из них, изнуренное голодом и холодом, погибло, а многие украдкой отправлялись ночью в город, полный трупов, крали тела убитых и питались ими, похищенными тайно. Остальные тела, которые они не могли потребить, они хранили посоленными в бочках. Когда Московит узнал это, он осведомляется о причине, почему они хранят тела умерших впрок в бочках. Те отвечали, что сделали это вынужденные голодом. А он повелел всех схватить и потопить в воде.
Побывавшие в Великом Новгороде в январе 1570 года иностранцы стали свидетелями и участниками политического театра Ивана Грозного, который они описали в своих сочинениях. В их описаниях обращает на себя внимание основной способ казней — утопление в Волхове. Об этом, в частности, писал датский посланник Якоб Ульфельд: «Царь приказал всех их согнать на мост… собрав их, он велел сбросить их в текущую там реку».
По всей вероятности, такой способ расправы носил символический характер и был связан с устойчивым представлением о связи ада с водной средой, а конкретно — с дном водоемов. По мнению А.Л. Юрганова, отмеченная Шлихтингом типологичность казней до некоторой степени определялась эсхатологической семантикой, связанной со средневековыми представлениями о мучениях накануне Страшного суда. Приказав утопить вероотступников, царь тем самым отправлял их прямо в ад, который в соответствии с народными воззрениями находился в пропасти на дне реки. Таким образом, казни новгородцев имели символический характер. Через муки и страдания, причиняемые своему народу, царь, по всей вероятности, хотел не только очистить его от греха, но и показать «городу и миру», что он вершит не только земной, но и небесный суд.
Обращает на себя внимание также свидетельство Штадена о том, что по приказу царя «были снесены все высокие постройки; было иссечено все красивое: ворота, лестницы, окна». Как считает Б.Н. Флоря, по всей вероятности, это также была какая-то символическая процедура, смысл которой пока ускользает от нас.
Почти хрестоматийным стало приведенное в сочинении Шлихтинга описание жестокой казни новгородского гостя Федора Сыркова, совершенное по приказу царя и сохранившее язык эсхатологических образов, понятных очевидцам и современникам:
Он велит схватить одного знатного и именитого человека, главного секретаря Новгородского, Федора Ширкова (Сыркова. — Г. К.). Велев привести его к себе, он приказывает привязать его посредине туловища к краю очень длинной веревки, крепко опутать и бросить в реку, по имени Волхов, а другой конец веревки он велит схватить и держать телохранителям, чтобы тот, погрузившись на дно, неожиданно не задохся. И когда этот Федор уже проплавал некоторое время в воде, он велит опять вытащить несчастного и спрашивает, не видал ли он чего-нибудь случайно в воде. Тогда тот ответил, что видел злых духов, которые живут в глубине вод реки Волхова и в озерах, по имени Владодоги и Усладоги, и они вотвот скоро будут здесь и возьмут душу из твоего тела.
За такой ответ царь приказал поставить Сыркова в котел и обварить кипятком. После пыток его тело было разрублено на части и брошено в реку. Отметим, что царь нередко запрещал предавать земле тела своих противников.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments