Гудериан - Кеннет Максей

Из всех организаций, ставших мишенью ненависти и преследования за роль во Второй мировой войне, ни одна не отмечалась на заседаниях международного военного трибунала в Нюрнберге более резко, нежели германский генеральный штаб. Судьи посчитали необходимым добавить характерно высоким моральным тоном: «Они опозорили почтенную военную профессию. Без их военного руководства агрессивные амбиции Гитлера и его сотоварищей-нацистов не получили бы практического воплощения». Эти сентенции относились, разумеется, к небольшому меньшинству, к правящей клике генерального штаба, посты которой предполагали максимальную объективность в работе. В нее входили некоторые старшие военачальники и штабные офицеры, отсутствовавшие на Нюрнбергском процессе, однако в должное время представшие перед судом. Но самый знаменитый из них, создатель танковых войск, единственных из всех родов войск, сделавших возможной быструю и потому в экономическом смысле реальную победу, так и не был привлечен к суду.

Генерал-полковник Гейнц-Вильгельм Гудериан остается загадкой, которой до смерти боялись армии Европы и которая внесла смуту в стройные, дисциплинированные ряды приверженцев консервативной прусской военной науки. С одной стороны, Гудериан отвергал анонимное поведение, являвшееся императивом для всех сотрудников генерального штаба, тем, что стал публицистом, активно распространявшим радикальные идеи. Он был среди зачинателей ожесточенных споров, ставших причиной раскола как в политической, так и в военной сферах. Для всего остального мира он – олицетворение архетипа узколобого пруссака, стремящегося к войне. Германский народ, однако, в дни побед воспринимал его как героя, солдаты также почитали своего командира. С другой стороны, влиятельные противники Гудериана в самом вермахте считали его угрозой святости своей касты, в то время как представители высшей нацистской иерархии видели в нем средоточение наиболее отталкивающих черт армейского офицерства, несмотря на то, что иногда казалось – Гудериан ближе к их образу мышления, чем почти весь генеральный штаб. И никто из них не находился в более запутанных отношениях с Гудерианом, чем сам Адольф Гитлер.

Изложение деяний Гудериана часто искажалось из-за предубеждений, пищу которым давал его импульсивный, бунтарский дух. Естественно, ортодоксы уже заранее были настроены против него. Их ревность вызывалась жертвами – следствие жестокой междоусобной борьбы, имевшей место внутри революционной германской иерархии. Когда пришла к концу эпоха насилия и ненависти, какую убедительную личную защиту мог выстроить генерал, которого без суда продержали за решеткой в течение трех лет?

На страницах «Воспоминаний солдата» Гудериан описал становление танковых войск в нацистской Германии, не забывая при этом обелять собственную деятельность в последующие годы, хотя его трактовка многих ее аспектов открыта для критики, что, впрочем, неудивительно для автобиографического жанра. Несмотря на некоторые ощущения, в целом эта работа соответствует высоким критериям точности, поскольку сохранились семейные архивы Гудерианов. Однако, как ни странно, они не дают достаточно материала для объективного описания этого человека. Частично это объясняется тем, что на время написания своей книги Гудериану были недоступны официальные источники, из которых он мог бы освежить и расширить свои знания. Частично – дефицитом мемуарной литературы. Получилось так, что Гудериан оказался самым худшим адвокатом самого себя, поскольку не дал читателю возможность подробно ознакомиться со своим прошлым и не привел основных фактов, которые показали бы его становление как человека и как профессионала. Вместо этого он уделил своим первым тридцати пяти годам жизни всего лишь пару страниц. Причины такого отношения не так уж загадочны. Гудериан, похоже, всегда считал, что его честь – явление настолько бесспорное, что не нуждается ни в какой особой защите, – представление вполне разумное, но временами приводящее к мысли – все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хотя семейные документы свидетельствуют в его пользу, Гудериан редко снисходил до того, чтобы предъявить их, и, объясняя некоторые спорные вопросы, такие, например, как различные обвинения в свой адрес или обстоятельства определенных интриг, пускался в отвлеченные рассуждения вместо того, чтобы ясно и кратко дать недвусмысленную отповедь.

Однако нельзя не учитывать, что Гудериану приходилось собирать материалы для своих мемуаров в условиях сильного стресса. В основном эта работа была проделана еще во время нахождения в плену у американцев, которые допрашивали Гудериана, чтобы получить сведения, порочащие как его самого, так и его старших товарищей. Первые дни заключения протекали в крайне дискомфортных условиях, унижавших его человеческое достоинство. Ожидание суда и приговора висело над Гудерианом, как дамоклов меч. Уже после того, как американцы и англичане отказались от судебного преследования, поляки потребовали его выдачи в связи с событиями, происходившими в ходе сражения за Варшаву в 1944 году. Позднее Гудериан начал судебную тяжбу с Фабианом Шлабрендорфом, книга которого «Офицеры против Гитлера» вышла в Швейцарии в 1946 году, а в 1948 году отрывки из нее должны были появиться в одной из западногерманских газет. Некоторые разделы этой книги содержали сведения, наносящие ущерб репутации Гудериана: они не только усилили неприязнь его недоброжелателей, но и вынудили генерала к защите в судебном порядке. Хотя в 1948-м Шлабрендорф публично признал свою неправоту, определенный ущерб уже был нанесен. Первое издание этой книги цитировали и цитируют до сих пор. Несмотря на появление в 1951 году второго издания, где все упоминания о Гудериане были изъяты, и другой книги Шлабрендорфа «Тайная война против Гитлера» (опубликованной в 1956 году, когда Гудериан давно покоился в могиле), где Гудериан совсем не упоминается, многие до сих пор считают вполне достоверными сведения, приведенные в первом издании. В «Воспоминаниях солдата» Гудериан отрицал все, что было написано Шлабрендорфом в связи с его деятельностью по отношению к участникам антигитлеровского заговора, хотя ни в коей мере не прояснил эту историю, как он мог бы сделать со вполне достаточной степенью правдоподобности.

Семейные документы, и в частности переписка с женой, помогают уточнить некоторые неясные места в «Воспоминаниях солдата» и устранить пробелы. И тогда на первый план выходят основные симпатии и привязанности этого человека, его человечность и б неискоренимый патриотизм. Гудериан был честен в том, что никогда не скрывал своих целей, иногда сформулированных с такой пугающей ясностью, что это могло быть опасным для него самого. Письма из прошлого во многих отношениях так непохожи на мемуары многих германских генералов, описывавших события, осмысленные задним числом, и потому представляют историческую ценность. Они помогают проникнуть в суть обстоятельств и фактов, приведших к общенациональному помутнению разума. Очень полезно знать, как в моменты коренной ломки общественных отношений ведут себя люди настойчивые, с творческими способностями, особенно идеалисты с мечтами о могуществе, люди, в дни катастрофы способные сделать выводы, подобные тем, что сделал Гудериан в 1919 г., когда революции сотрясали Европу: «Пусть день станет ночью, пусть солнце воссияет ярко. Я – пруссак, и пруссаком останусь, – добавив: – Сейчас все зависит от верности присяге. Германия погибнет, если каждый скажет: «Пусть это делают другие, но не я». Каждый, в ком есть хоть малейшее чувство, должен вместо этого сказать: «Я помогу!».