Воспоминания и размышления о давно прошедшем - Андрей Болибрух

Для меня, как и для многих моих друзей, посещение интересной выставки, музея — большая радость. Но до недавних пор я и не подозревал, что делаю это как-то неправильно, пытаясь объять необъятное и обойти музей за какие-нибудь 5–6 часов. Результатом такого осмотра является путаница ощущений и смешение художников и стилей.

Лишь несколько лет назад я научился правильному посещению музеев, и произошло это в знаменитом Прадо. Я приехал в Мадрид на 2–3 дня, часам к 4-м устроился в гостинице и решил хотя бы на 2 часа заглянуть в этот музей. Поскольку времени было немного, я решил ограничиться картинами Босха, Веласкеса и Гойи, отложив на потом все остальное. И я не пожалел о принятом решении. Не говоря уже о том, что в Прадо собраны прекрасные картины этих замечательных художников, неторопливый осмотр позволил мне гораздо лучше почувствовать ту неповторимую атмосферу, которую создают подлинные шедевры, а также, как мне кажется, частично проникнуть и в некоторые замыслы художников.

Я имею в виду прежде всего знаменитую серию «Искушения святого Антония» Босха. В Прадо имеется по крайней мере 2 картины на эту тему, и я простоял около них не менее получаса, пытаясь понять, что так заинтересовало художника в этом библейском сюжете.

Мне кажется, что Босх пытался решить для себя загадку необыкновенной стойкости святого: что только не предлагает ему Сатана, пытаясь совратить! Здесь и прекрасные молодые женщины, и удивительные яства, и напитки, и многое другое. Однако святой Антоний остается тверд и неприступен, несмотря на эту мощную осаду. Конечно, проще всего было бы списать такое поведение на святость Антония и показать нам фанатика духа, не поддающегося ни на какие соблазны! Но Босх ищет другое, более человеческое объяснение ситуации.

Вглядевшись в первый вариант картины, замечаешь, что Антоний изображен на ней подслеповатым! Он просто не видит большей части происходящего вокруг него, и соблазны обходят его стороной. На другой картине дальнозоркий взгляд святого устремлен вдаль за горизонт, и происходящее рядом вновь мало трогает его. Не то, чтобы это был просто физический недостаток, нет, возможно это связано с какими-то глубокими мыслями или некоторой отстраненностью от реального мира скорби, но именно это делает его неуязвимым для соблазнов. Не знаю, вкладывал ли Босх в картину те ощущения, которые я испытал, и верна ли моя интерпретация увиденного, но эти полчаса доставили мне громадное эстетическое удовольствие.

С тех пор я никогда не пытаюсь, придя в какой-либо музей, обежать его весь, а заранее намечаю себе маршрут и стараюсь посмотреть не более 3–4 художников.

В точности так я и поступил, когда оказался на один день в Лондоне. Я давно мечтал посетить Национальную галерею, тем более, что у меня с давних пор был отличный, напечатанный в Венгрии, альбом с репродукциями знаменитых картин этого музея. Прежде всего я хотел увидеть в подлиннике «Венеру и Марса» любимого мною Боттичелли, а также решить для себя загадку знаменитой Венеры Веласкеса. Дело в том, что сколько я ни всматривался в репродукцию, не мог понять, чем же эта курносая худенькая женщина так очаровала ценителей.