Русский Ришелье - Ирена Асе

Весной 1656 года судьба друйского воеводы Афанасия Ордина-Нащокина решилась в Москве. По воле государя всея Руси предстояла ему миссия дерзостная и опасная, но для страны важная, а самому Афанасию предрекавшая не только жизнь полную приключений, но и возможность необычайного возвышения, шанс стать, как выражались потом иноземцы, «русским Ришелье».

…В четыре часа утра царь Алексей Михайлович ^[1], усердно помолившись, вышел из опочивальни и направился в рабочий кабинет. Проходя мимо созданного по его царскому повелению зимнего сада с изящными деревцами и экзотическими цветами, государь – тонкий ценитель прекрасного – невольно замедлил шаг. В царском кабинете склонился в нижайшем поклоне писец, готовый записывать все повеления Царя и Великого князя всея Руси. Алексей Михайлович досадливо махнул рукой – мол, пошел вон. Аккуратный царь любил, чтобы его воля была изложена без помарок. Увы, для этого не раз приходилось переписывать собственных писцов. В конце концов самодержец решил обходиться без них, особенно когда писал стихи собственного сочинения или же секретные распоряжения, которые считал государственной тайной.

Писец незаметно выскользнул из кабинета и царь остался один. В ту пору Алексей Михайлович был в самом расцвете сил – в марте 1656 года самодержцу как раз исполнилось 27 лет. Высокий, плотного сложения, русоволосый царь с приятным румянцем на щеках и добрым взглядом спокойных глаз был из числа тех людей, которые внушают уважение мужчинам и нравятся женщинам. Деятельный и богобоязненный, он много работал и много молился. Чтобы успеть и то, и другое царь вставал необычно рано даже для того времени и еще до заутрени в церкви приступал к делам.

Любимое место государя – рабочий кабинет – был устроен полностью по его вкусу: практично и красиво, но без излишней роскоши. Стол, покрытый красным сукном, нарезанная на столбцы чистая бумага (потом слуги подклеивали исписанные столбцы и текст становился свитком), чернильница, карандаш, зеркало на стене, полка с книгами – вот и все убранство. В клетке в углу при виде хозяина весело защебетала канарейка – птица невероятно дорогая – на базаре у Кремля таковая стоила столько же, сколько триста кур, двадцать баранов или три коровы.

Царь достал из кармана часы, прикинул, сколько у него времени до заутрени, и приступил к работе. Надев привезенные из Нидерландов очки в золотой оправе, он взял лебяжье перо (не простым же гусиным писать, как-никак царь!) и пододвинул к себе подготовленный на подпись листок. Прочитав текст, государь всея Руси поморщился: речь шла о смертном приговоре дезертиру. Нет, не для того Алексей Михайлович три года назад издал закон, запрещающий казнить даже за убийство и заменяющий казнь ссылкой в Сибирь (жизни лишали только за повторное убийство). Государь подпись под приговором дезертиру не поставил, вместо этого написал в оправдание нерадивому воину: «Господь не каждому дает мужество».

…Покончив с текущими делами, царь задумался. Через пару минут, взяв карандаш, он начал записывать на бумаге тезисы своего выступления в Боярской думе. На заседании собирались обсуждать вопросы внешней политики. По мнению Алексея Михайловича, ситуация была такова: хочешь не хочешь, а вводить войска в шведскую Лифляндию необходимо. Иначе с нарождавшимся политическим монстром бороться было невозможно.

Кичливый шведский монарх Карл X вторгся в Польшу, занял Варшаву и объявил себя королем Речи Посполитой. Пусть польский король Ян Казимир и его тщеславная супруга Мария-Людовика полагают, что это ради их спасения и возвращения им трона русские рати начали войну со Швецией. Пусть посол самого титулованного монарха в мире – австрийского императора – считает, что на решение царя повлияли его уговоры и дары из Вены ^[2]. На самом деле Москва готовилась воевать не только за справедливость, но и за свои собственные интересы! Ведь королевство, включавшее в себя одновременно Швецию, шведскую Финляндию, шведскую Прибалтику, Польшу, Украину, Великое княжество Литовское, создавало бы смертельную опасность и для Москвы. Возникло бы самое большое государство в Европе, по численности людей значительно превосходящее Русь. И русские люди должны были позаботиться о своей безопасности.