Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев - Джереми Дронфилд

Мура Будберг была загадкой для каждого, кто ее знал. Даже ближайшие друзья и дети так и не разгадали ее до конца.

Лондон в 1950-х годах не испытывал недостатка в замечательных личностях, но немногие мужчины или женщины обладали тем притягательным очарованием или ореолом опасности и тайны, который окружал баронессу Будберг. Проводя званые вечера в мрачноватой, немного обшарпанной квартире в Кенсингтоне, она умудрялась привлекать цвет литературного и политического общества. Грэм Грин, Лоуренс Оливье, Том Дриберг, Гай Берджесс, Бертран Рассел, Гамиш Гамильтон, Дэвид Лин, Э. М. Форстер, леди Диана Купер, Энид Бэгнольд, Питер Устинов – все они в разное время приходили в салон Муры, чтобы выпить джину с водкой и испытать восхищение.

Официально Мура жила на то, что зарабатывала переводами книг и пьес, в качестве консультанта-сценариста и редактора у Александра Корды, а время от времени – на деньги, собранные богатыми друзьями, поддавшимися ее чарам. Известно, что Мура была возлюбленной Максима Горького и Герберта Уэллса, которые теряли от нее рассудок, и любовницей многих других мужчин. Физически в то время она была малоприятной женщиной – стареющая, с избыточным весом, глубокими морщинами, большим носом, сломанным в детстве, и здоровьем, подорванным чревоугодием, неумеренным употреблением водки и курением сигар. Баронесса Будберг была ходячая развалина – искалеченная оболочка человеческого существа, когда-то обладавшего красотой, гибкостью и редкостной притягательностью.

Однако ее харизма все еще привлекала внимание и пробуждала любовь к этой женщине, пребывающей даже в столь дряхлом состоянии. Герберт Уэллс, брачные предложения которого она неоднократно отвергала, сказал о ней: «Я редко видел ее в какой-нибудь комнате с другими женщинами, среди которых она была бы не только для меня, но и для многих других не самой привлекательной и интересной» ^[1].

О ней всегда ходили слухи. Она была шпионкой, предательницей, двойным или даже тройным агентом на службе МИ-6, МИ-5, КГБ… Никто не мог сказать наверняка, но у каждого было свое мнение на этот счет. Она была знакома со всеми, кто что-либо собой представлял, и любила давать понять, что все про них знает. Людей, попадавших в раскинутую человеческую сеть, которую баронесса сплела вокруг себя, более давние ее знакомые предупреждали быть осмотрительными и придерживать язык – Мура знала все, видела все и имела влиятельных друзей и опасные связи. Но едва ли кто-либо, угодивший в ее медвежьи объятия и оказавшийся под властью ее обаяния, мог ей сопротивляться.

Баронесса Будберг – или та личность, которую она являла миру, – была отчасти создана из легенд и небылиц. Некоторые из них (и необязательно самые лестные) были ее собственными выдумками, сочиненными или украденными из жизни других людей и добавленными к существующим мифам о Муре Будберг. Она шпионила на немцев в годы Первой мировой войны, работала в пользу и против англичан и русских, была агентом страшной тайной полиции большевиков во время красного революционного террора, любовницей британского шпиона, который строил заговор, чтобы убрать Ленина, была разведчицей, которой доверял Сталин; и, возможно, даже совершала убийства.

Если в закоулках мифов о ней и были разбросаны какие-то зерна или обрывки правды, никто не старался отгадать, что это может быть, или отделить их ото лжи. Каждому мужчине или женщине, которые знали баронессу, – члены семьи, друзья, знакомые или враги – нравилось думать, что он или она знает движущую силу ее поступков или скрываемую правду о ней. На самом деле немногие из них знали о ней чуть больше, чем почти ничего.

Что им хотелось знать больше всего, так это правду о ее самых первых авантюрах – романе с британским дипломатом и тайным агентом Робертом Брюсом Локартом в революционной России и участии в его заговоре с целью свержения большевистского правительства.

Почти все ее друзья хотели, чтобы она написала мемуары. Писатель и борец за мир Питер Ричи Колдер испытывал «к ней глубокую симпатию и всегда думал, какую чудесную книгу о ней можно было бы написать» ^[2]. И он был не единственный. Издатели Альфред А. Кнопф и Гамиш Гамильтон пытались договориться с Мурой Будберг о написании ее биографии, и, хотя она получила и потратила аванс, не написала ни слова. Она начала писать воспоминания десятилетиями раньше, но никто никогда не видел их, и они были сожжены вместе с большинством других бумаг незадолго до ее смерти в 1974 г.

После смерти Будберг были предприняты несколько попыток написать ее биографию, но большинство из них не удались ввиду нехватки источников материала.

В 1979 г., через пять лет после того, как баронесса сошла в могилу, биограф Эндрю Бойл попытался описать ее жизнь. Его книга «Климат предательства», в которой Энтони Блант разоблачался как советский шпион, возглавила списки бестселлеров, и он обратил внимание на женщину, которая по стечению обстоятельств пыталась предупредить МИ-5 относительно Бланта за десятки лет до этого скандала. Он увидел в ней гораздо большую тайну, чем в любом из кембриджских шпионов, причем почти так же хорошо защищаемую тесным кругом ее близких друзей. Обмен письмами между Бойлом и людьми из окружения Муры показывает, как быстро вокруг нее опустился занавес, едва только ее семья поняла, каковы его намерения.

Бойл продвинулся настолько, что набросал общий план, в котором отметил, что «следует делать добродетель из объяснения материала, не вполне определенного характера» ^[3], относящегося к ранним годам ее жизни. Но эта биография так и не была написана – писатель, который проник в тайну последнего кембриджского шпиона, не смог достаточно крепко «ухватить» Муру Будберг, чтобы «оживить» ее.

Одному биографу удалось добиться успеха там, где потерпел поражение Бойл. Нина Берберова, русская романистка, обладала бесценным преимуществом: она знала Муру в ее первые годы пребывания в ссылке, приблизительно с 1921 по 1933 г. В остальном же жизнь Муры была почти такой же загадочной для Берберовой, как и для любого другого человека. Будучи весьма предприимчивым беллетристом, Берберова не отступила, и там, где ей не хватало первоисточников, она, не колеблясь, придумывала – и не только детали, но и важные факты.