Дорога в прошедшем времени - Вадим Бакатин

Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем, уйдя из жизни.

Д.Г. Уитьер

ПОДПИСКА

1920 года, апреля, 23 дня.

Я, нижеподписавшийся Александр Петров Бакатин, обязуюсь без разрешения Отделения Томской Уездной ЧК Анжеро-Судженского района с Анжерских копей никуда не отлучаться, в чем и подписуюсь.

Александр Бакатин

В этом тексте чувствуется достоинство. А если бы вы видели, каким энергичным почерком уверенного в себе человека написано это обязательство, как он нажимал на прописные и жестко заканчивал слова, вы бы согласились с моим предположением. Писал сильный, знающий себе цену человек. Именно таким представляю моего деда по отцу Александра Петровича Бакатина. Это он 23 апреля 1920 года давал ЧК подписку о невыезде с Анжерских копей.

С фотографии 1916 года доброжелательно и открыто смотрит молодой мужчина. У него правильный овал лица, волевой подбородок, высокий, переходящий в лысину лоб. Закрученные усы делают его похожим на циркового борца Ивана Поддубного. Сходство усиливают мощная грудь и крутые плечи. Офицерский мундир сидит на нем явно неважно. Тесен мундир. Руки спокойно и тяжело лежат на коленях. Шашка рядом с ними кажется игрушечной. Юная красивая женщина стоит рядом, и весь ее вид говорит о том, что она умиротворена, она счастлива, она как за каменной стеной. Так и есть на самом деле. Говорят, Александр обладал редкой физической силой, для него не составляло труда пальцами согнуть пятак.

Дед мой Александр Петрович Бакатин родился 10 апреля 1885 года в селе Булакихинское Томского уезда Западно-Сибирского края. Его отец, Петр Константинович, выходец из обер-офицерской семьи, работал в полиции города Бийска. Занимал достаточно высокие должности. Не случайно, наверное, его сын Александр приказом томского губернатора в 1904 году в возрасте 19 лет был определен в штат Бийского уездного полицейского управления.

Революция 1905 года подтолкнула его по карьерной лестнице. Губернатор назначает юношу полицейским надзирателем города Бийска. Конечно, в Московском университете он не учился, эту «легенду во спасение» придумала моя бедная бабушка. А учился он в Казанском пехотном юнкерском училище, из которого в 1909 году был неожиданно отчислен за «дурное» (?!) поведение и направлен в пехотный Бобруйский полк в город Царицын. Без права выезда.

В 1910 году отец Александра Петровича умер. Материальные трудности вынудили его мать Людмилу Васильевну переехать в Мариинск – пятнадцатитысячный уездный город на Транссибирской магистрали, к родственнику, занимавшему по тем временам солидный пост уездного инспектора школ и училищ. Он определил Александра учителем в старое сибирское село Тисуль в четырехклассную школу.

В 70-80-х годах прошлого века мне приходилось много раз бывать и в Мариинске, и в Тисуле. Это были заброшенные, обветшалые центры, как тогда говорили, «бесперспективных» районов. О славе золотодобычи мариинской тайги здесь почти забыли, но с бесперспективностью соглашаться не хотели. Я осуществлял «партийное руководство» капитальным строительством, о котором сейчас едва ли кто знает, занимался созданием базы строительной индустрии, наезжая из Кемерова и в дождь, и в снег, и зимой, и летом. Это была будничная работа. Проводил я ее по всему Кузнецкому угольному бассейну. Но поездки в Мариинск, Тисуль да еще Анжеро-Судженск как-то по-особому были желанны. Как будто кто-то тянул меня к себе, посвящая в тайну, о которой я никому не рассказывал. Происходило странное возвращение в прошлое, туда, где быть не мог, но тем не менее необъяснимым образом попадал в смутно вспоминаемые, как будто давно знакомые места. Время бежало назад, как телеграфные столбы вдоль дорог, по которым мчалась обкомовская «Волга».