Лазоревый грех - Лорел Гамильтон Страница 83

— Извините, что пришлось так долго заставлять васждать. Очень выдался напряженный день. — Она жестом пригласила меня сесть.

— Понимаю. — Я села.

Она улыбалась, но теперь ее глаза не соответствовали улыбке,будто она мне не поверила.

— Я буду вести это дело, так что я хотела бы кое-чтопрояснить. — Она положила на стол принесенную папку, раскрыла иперелистнула, будто сверяясь с какими-то записями. — Вы не знаете, ктобыли эти двое, которые вас преследовали. Это так?

— Это так, я их не знаю.

Она посмотрела на меня в упор своими темно-серыми глазами.

— И тем не менее вы сочли случай настолько экстренным,что назначили своими помощниками... — она сверилась с записями, —десять гражданских лиц, чтобы задержать этих людей.

Я пожала плечами и посмотрела на нее приветливо:

— Я не люблю, когда меня преследуют незнакомые люди.

— Вы сказали сотрудникам полиции, прибывшим на место,что подозреваете этих людей в незаконном ношении оружия. И это было до того,как обыскали их машину и их самих. Откуда вы узнали, что у них оружие... —она запнулась... — маршал Блейк?

— Я думаю, животный инстинкт.

Теплые серые глаза вдруг стали холоднее зимнего неба.

— Кончайте вешать мне лапшу и расскажите, что вамизвестно.

Я сделала большие глаза:

— Все, что мне известно, я уже рассказала вашимколлегам, детектив О'Брайен.

Она посмотрела на меня с уничтожающим презрением, откоторого мне полагалось тут же завянуть и все выложить. Беда только в том, чтомне нечего было выкладывать. Я ни хрена не знача. И я попыталась ответитьчестно.

— Детектив О'Брайен, я вам клянусь, что я заметила этотхвост только сегодня на хайвее. Потом я увидела тех же двоих, когда была вдругой машине. Пока я не увидела их второй раз, я хотела думать, что страдаюманией преследования. Но когда я убедилась, что они меня преследуют, я решилаэто прекратить, и я хотела узнать, зачем они вообще за мной следят. — Япожала плечами. — И это чистая правда. Мне бы хотелось знать что-нибудь,чтобы скрыть от вас, но я здесь так же блуждаю в темноте, как и вы.

Она захлопнула папку и стукнула ею по столу, будто хотелаутрясти в ней бумаги, но жест этот казался отработанным — или сердитым.

— Не надо мне делать большие карие глаза, миз Блейк. Наменя это не действует.

Большие карие глаза? Это про меня?

— Вы меня обвиняете в попытках использовать на васженские чары, детектив О'Брайен?

Она чуть не улыбнулась, но подавила это желание.

— Не совсем так. Но я видала таких женщин, как вы:такая миниатюрная, такая милая, и достаточно сделать такое невинное лицо, какмужчины наперегонки спешат вам поверить.

Я посмотрела на нее внимательно — не шутит ли она но нет,она была серьезной.

— Не знаю, что за топор у вас в руке, но найдите другойлоб, куда его всадить. Я говорю правду и только правду. С моей помощью на улицезадержаны двое мужчин с оружием, заряженным бронебойными патронами —коп-киллерами. И я что-то не вижу, чтобы вы рассыпались в благодарностях.

Она посмотрела на меня совершенно холодным взглядом:

— Вы вольны уйти в любой момент, миз Блейк.

Я встала, улыбнулась ей сверху вниз, и я знала, что глаза уменя были такие же холодные и недружелюбные, как у нее.

— Огромное вам спасибо, миз О'Брайен. — Слово«миз» я отлично выделила голосом.

— Я детектив О'Брайен, — сказала она.

— Тогда я для вас маршал Блейк, детектив О'Брайен.

— Я свое право называться детективом заработала, Блейк.Мне его не поднесли на блюдечке за вспомогательные услуги. Может, у вас и естьтабличка, но копом она вас не делает.

Ну и ну. Ревнует, бродяга. Я медленно вдохнула и выдохнула.Клюнуть на подначку и затеять ссору ни к чему не приведет. И я этого делать нестала. Очко в мою пользу.

— Пусть я не коп вашей масти, но я должным образомназначенный федеральный маршал.

— Вы можете вмешиваться в любое дело, где замешаныпротивоестественные создания. Так вот в этом деле их нет. — Она смотрелана меня со спокойным лицом, но признаки злости все-таки определялись. —Так что всего вам хорошего.

Я моргнула и посчитала про себя до десяти — медленно.

Широким шагом вошел другой детектив. У этого были короткостриженные белокурые волосы, веснушки и улыбка до ушей. Будь он чуть болееновеньким детективом, он бы поскрипывал на ходу.

— Джеймс говорит, что мы будто поймали международныхшпионов, это правда?

По лицу О'Брайен пробежала гримаса страдания. Почти слышнабыла ее мысль: «Вот блин!»

Я улыбнулась вошедшему:

— Интерпол дал на них сведения?

Он с энтузиазмом закивал.

— Этот немец разыскивается по всему миру за шпионаж, поподозрению в терроризме...

О'Брайен не дала ему договорить.

— Выйдите, детектив Вебстер! Выйдите к трепаннойматери!

Он несколько увял:

— Я что-то не то сказал? Я ведь думал, раз маршал ихпривела, то ей...

— Выйдите немедленно, и чтобы я вас не видела, —произнесла О'Брайен, и рычащие предупреждающие интонации в ее голосе сделали бычесть любому вервольфу.

Детектив Вебстер вышел, не сказав больше ни слова. Вид унего был встревоженный, и не зря. Я бы поручилась, что детектив О'Брайен злобудет помнить до гробовой доски и с каждого спросит без скидки.

Она глядела на меня, но злость в ее глазах относилась нетолько ко мне. Может быть, она накопилась за многие годы работы единственнойженщиной среди мужиков, может, сама работа сделала ее желчной, а может, она сдетства мрачная. Не знаю, и плевать мне, честно говоря.

— В наши дни поимка международного террориста можетсделать человеку карьеру, — сказала я с разговорной интонацией, не глядяна нее.

От ненависти, мелькнувшей в ее глазах, мне захотелосьсъежиться.

— И вы это отлично знаете.

Я покачала головой:

— О'Брайен, я не делаю карьеру в полиции. И даже в ФБРне делаю. Я — ликвидатор вампиров, и я помогаю расследовать дела, гдефигурируют монстры. Табличка у меня на груди — дело настолько новое ибеспрецедентное, что до сих пор ведутся споры, будет ли нам придан рангфедеральных маршалов и можно ли нас вообще продвигать по служебной лестнице. Я— не угроза вашему росту. Заслуга их поимки нисколько не помогла бы моейкарьере. Так что берите ее себе.