Сварог. Рыцарь из ниоткуда - Александр Бушков Страница 76

Его заметили и взяли на прицел. Сварог спокойно ехал прямона них – и остановился в трех шагах, отметив, что наконечники стрел серебряные.И наконечники копий – тоже. Он разглядывал их, а они разглядывали его. Чтобы ненагнетать напряжения, Сварог заговорил первым:

– Документ показать, орлы?

– Сам рисовал? – спросил старший, изучив документ.Остальные хмыкнули невесело.

Сварог сказал чистую правду:

– А откуда я знаю, кто его рисовал?

Орлы хохотнули чуть веселее. Старший бросил:

– Не шевелись. Проверим.

Серебряный наконечник копья медленно поднялся к его груди –Сварог добросовестно замер, – коснулся шеи и отодвинулся гораздо быстрее.Лица у патрулей стали чуточку дружелюбнее, но старший, как ему и полагалось подолжности, остался собранным и подозрительным:

– Смотри, если что… Тут у нас адвокаты не водятся. Откудаедешь?

– Из Фиортена, – бухнул Сварог и пожалел, чтопроговорился. Но что прикажете делать, если других названий он попросту не знали врать о незнакомых местах опасался?

– Как там?

– Паршиво, – сказал Сварог. – Нет больше Фиортена.Один пепел остался.

– Кто там был?

– Ох, знал бы я кто, – сказал Сварог устало. – Онбы у меня кровью умылся… Кабаки в городе есть, ребята? Типа постоялого двора?

Они молчали. Расступились, правда, и он медленно поехалпрочь. Вдогонку все же крикнули:

– Через базарную площадь, налево у зеленого дома – и прямодо самой реки. Постоялый двор тетки Чари.

Карах смирнехонько сидел под плащом. Прохожие, как один,оглядывались на Сварога – кто украдкой, кто открыто. Сварог понял, что приезжиездесь – вещь редкостная, что он станет темой для вечерней болтовни, ибо сновостями здесь плоховато…

Трижды ему предлагали продать второго коня, один разспросили, не ожидается ли какой войны, а однажды поинтересовались, не он либеспутный племянник мамаши Микоты, лет двадцать назад сбежавший искатьприключений и с тех пор не объявлявшийся. Сварог каждый раз молча моталголовой.

Он почувствовал вдруг, что Карах зашевелился под плащом,пробрался к шее. Это могли заметить со стороны, и Сварог, не поворачиваяголовы, прошипел сквозь зубы:

– Тихо! Что там?

– Хозяин, убей его! – зашептал Карах из-подкапюшона. – Убей его сейчас же! Это плохой!

Сварог придержал коня, украдкой оглянулся – нет, никто вродебы не обратил внимания, как приезжий пустился в дискуссию с собственным плащом.

– Вон тот, в черной шапке! – не унимался Карах. –Убей его побыстрее!

Сварог растерянно огляделся. Он как раз проезжал по базарнойплощади, где не особенно шумно торговали рыбой, старой одеждой, живыми овцами,дровами и пивом. Покупателей было самую малость побольше, чем продавцов. Улотка с рыбой, точно, стоял худой человек в буром кафтане и высокой чернойшапке, какую носят на полудне Снольдера – круглой, с плоским донцем инаушниками. Человек этот ничем особенным не выделялся. Гильдейской бляхи у негоне видно, но здесь их никто не носит.

– Убей его! – чуть ли не крикнул Карах.

Сварог колебался. Вспомнил, что однажды уже пропустил мимоушей предостережения Караха и кончилось все дракой с вампирами, а моглокончиться и печальнее…

Пробормотал заклинание, и рука сама дернулась к топору. Наместе человека в черной шапке колыхалась мгла, черный сгусток тяжелого дыма, топринимавший зыбкие очертания человеческой фигуры, то переливавшийся в знакомыйуже образ – шар над прямоугольником.

– Ах, вот это кто… – сквозь зубы пробормотал Сварог. –Карах, держись!

Он отвязал повод заводного коня, накинул его на столбикближайшего навеса. Еще раз произнес заклинание. Теперь он вновь видел лишьхудого человека, отвернувшегося к лотку с рыбой, – видел то, что и всеостальные на площади, окруженной невысокими каменными домами с острыми крышами.Сварог развернул коня так, чтобы оставить худого справа, пустил вскачь. ЛезвиеДоран-ан-Тега шелестяще свистнуло в воздухе, и сразу же вокруг завопили. Сварогоглянулся, натянул поводья.

Отсеченная голова худого еще кувыркалась высоко в воздухе,невесомо выписывая круги вопреки законам природы и тяготения – словно живоесущество, выбиравшее, где бы приземлиться на грязный булыжник. Обезглавленноетуловище прочно стояло на ногах, из перерубленной шеи не брызнуло и кровинки,руки подняты ладонями вверх, словно готовятся поймать непоседливую голову,которой, дело житейское, захотелось вдруг полетать отдельно.

Голова упала на обрубок шеи и утвердилась на нем левым ухом.Пространство вокруг худого подернулось туманом, пронизанным тусклыми молниями,и вот тут-то началась настоящая паника, продавцы и покупатели брызнули во всестороны, даже овцы, мемекая, припустили прочь. Значит, все видели то же, что иСварог, – как посреди площади возникает, принимая все более четкие,завершенные очертания, повисший над черным прямоугольником белый шар и с егобока немигающе таращится глаз – без век и ресниц, с желтой радужкой и белымкошачьим зрачком.

Нечто вроде туманного диска возникло над шаром, рассыпаяискры. Змеистые желтые молнии хлестнули по крышам домов, с грохотом расшвыриваячерепицу и жестяные колпаки труб, опустились ниже, вышибая звонко лопавшиесяоконные стекла, выворачивая камни из стен, потянулись еще ниже, к людям…

Сварог выхватил шаур. Вереница свистящих серебряныхзвездочек пронеслась над ушами коня. И повторилось то, что Сварог уже виделоднажды с палубы «Божьего любимчика», – спиралью завертелся густой черныйдым, пронизанный зелеными вспышками, омерзительный вой, злобный и жалобный,пронесся над площадью и оборвался. Послышался сухой скрежет, дым кучей пылиосел на грязную булыжную мостовую.

Никто уже не кричал, только овцы блеяли, носясь по площади,а люди застыли неподвижно. Сварог подумал, схватил повод запасного коня ипоскакал прочь – не устраивать же пресс-конференцию с митингом?

Постоялый двор под вывеской «Жена боцмана» стоял на отшибе усамой реки – приземистый каменный дом с конюшней и деревянными пристройками,все это обнесено добротным деревянным забором. Посреди двора величественновозлежала свинья и бродили куры.

Сварог проехал в распахнутые ворота и остановил коня уширокого крыльца. Дверь распахнута настежь, но внутри тихо. Из конюшни появилсяугрюмый высоченный детина. Рукава засучены, за пояс заткнута короткая,тщательно обструганная дубинка. На трактирного слугу он походил не больше, чемСварог на герцогиню. Но спросил предупредительно, как положено:

– Чего изволите?

– Есть, пить, ночевать, – сказал Сварог. – Все этиудовольствия можете предоставить или только некоторые?

– Все, ваша милость, если есть денежки, – ответилдетина. На правом запястье у него Сварог заметил синюю татуировку – русалка согромной пивной кружкой. Похоже, морская тематика не ограничивалась вывеской.