Маг с привидениями - Кристофер Сташеф Страница 75

Бохан вышел из-за деревьев. Вид у него был самый что ни на есть оскорбленный.

— Я все слышал, маг! Ты решил сыграть со мной грязную шутку!

— Эй, между прочим, именно ты посоветовал мне обратить внимание на этого человека! — напомнил бохану Мэт. — Бохи, позволь представить тебе моего кузена Долана. Долан, познакомься с проклятием моего рода.

— Это низко и подло, маг, — прохныкал бохан. — Он тебе не родня по плоти и крови!

— Все люди, так или иначе, родственники, — отозвался Мэт. — А на сегодняшний день этот человек стал моим полноправным родственником. — С этими словами Мэт развернулся к своим спутникам. — Пойдемте, господа.

Сержант Брок по старой привычке собрался было возразить против этого обобщенного обращения, но тут вспомнил, что теперь он — сквайр, оруженосец и, стало быть, достоин того, чтобы его называли «господином».

— Да-да, пойдемте, пора, — поспешно отозвался сэр Оризан. — Как сказал брат Гоуд? На этом скрещении дорог мы должны повернуть на запад?

— Да-да, на запад, — кивнул Мэт и зашагал влево по изгибающейся буквой «S» извилине. Сквайр и рыцарь зашагали следом за ним.

— Ну, значит, ничего не поделаешь... — проскрипел зубами бохан. — Давай-ка, смертный, я тебя подхвачу... — Он ухватил Долана за пояс и высоко поднял. Тот закричал от страха и замахнулся было костылем, но бохан проворно уложил его себе на спину и поспешил следом за Мэтом и его товарищами, приговаривая:

— Не бойся, не уроню! Я еще десять таких, как ты, подниму! Не надо меня бояться. Вот маг пусть поостережется. Я ему за это еще десять раз отомщу.

— Я счет не веду, — бросил через плечо Мэт.

— А я веду, — проворчал Бохи и прибавил ходу, чтобы догнать путников.

Ночь застала странников посреди поля. Нигде поблизости не было видно деревни. Когда стало ясно, что остановка неизбежна, сержант Брок негромко и жалобно заговорил с сэром Оризаном:

— Давайте доберемся до деревни, сэр рыцарь! Наверняка где-то рядом деревня с постоялым двором! Ну, давайте пройдем еще немного!

— Ну, хватит вам жаловаться! — укорил его Мэт. — Вот не думал, что солдаты непривычны к трудностям.

— Попутешествуешь с вами — привыкнешь.

— Послушайте, сержант, но ведь три ночи из пяти мы ужинали на постоялых дворах!

— Да, но разве мы смогли остаться там и выспаться под крышей? Нет! Мало того, так теперь нас стало четверо!

— Вы бы поосторожнее, — предупредил сержанта Мэт. — У Бохи — ушки на макушке.

Мэт решил, что нужно поскорее приготовить ужин. Наверняка настроение у Брока исправится после порции горячей пищи.

Повесив над костром котелок, Мэт порылся в мешке и достал оттуда обрывок пергамента. Вынув из кострища остывший уголек, он присел рядом с Доланом и заговорил с ним:

— Пора решить задачу общения с тобой, Долан. Вот смотри: если я рисую такой значок, это значит, что я хочу произнести вот такой звук: «д». А вот такой кружочек означает, что я хочу сказать «о». Вот такой шалашик — это звук «л». А вот такой кружочек, к которому пририсован крючочек, — это «а». — Заметив, что Долан смотрит на него вопросительно, Мэт проговорил:

— А как понять, какой именно звук? Это я тебе потом объясню, когда ты выучишь побольше букв. Вот этот значок — звук «н». А теперь посмотри, что получится, если я нарисую эти значки один за другим.

К тому времени, как изжарились куропатки, Долан уже беззвучно артикулировал все буквы алфавита, тараща от изумления глаза.

— Вот ведь глупость! И зачем ему только понадобилось изводить пергамент на такую ерунду? — фыркнул Бохи.

— Вот-вот, — согласно кивнул сэр Оризан. — И зачем учить грамоте человека, который больше не умеет разговаривать!

— Но ведь он помнит, как должны звучать слова! — пояснил Мэт. — И теперь он сможет записать те слова, которые хотел бы сказать, выучив буквы. Уж кому это нужно позарез, так это ему.

— Это же глупо! Тратить столько времени на такую малость!

— Никакая это не малость! Увидите — не пройдет и пяти дней, и он уже будет писать фразами!

— «Пять лет», сказал бы, — я бы еще поверил, — буркнул Бохи и удалился в сторону леса.

Число Мэт назвал верно, он ошибся в единицах измерения времени. Уже через пять часов Долан писал целые предложения и приступил к освоению общения с помощью жестов с сержантом Броком. Как только словарный запас Долана увеличился, он разыграл перед сержантом беззвучную пантомиму. Брок побледнел и отвел взгляд.

— Что он вам рассказал? — встревоженно спросил Мэт.

— Рассказал о том, что сделали с ним солдаты, — ответил Брок и сглотнул подступивший к горлу ком. — Я сам виноват — это я у него спросил. Будем надеяться, что после этих воспоминаний беднягу не станут терзать страшные сны!

— Кто знает... — покачал головой Мэт. — Но порой бывает, что это помогает — когда человек выговаривается, изливает душу. Ну и что же они с ним сотворили?

— Я такого ужаса в жизни не слыхал, — признался сержант Брок. — День-другой его держали на дыбе, а когда боль стала нестерпимой, стали выпытывать имена тех, кто подговорил его к речам против принца. А он, бедолага, был так пьян, что и того не помнил, чего наболтал. Его еще пытали по-всякому — с вашего позволения, не стану рассказывать как. А потом явился колдун и как-то заговорил его кровь — так, что он из-за боли выболтал все, что помнил о себе. Потом несколько дней у него жутко болела голова. Потом, когда его мучители убедились, что больше он не помнит ни единого имени людей, дурно говоривших о принце, они отрезали ему язык, перерезали жилу на ноге и вышвырнули на большую дорогу.