Маска бога - Пэт Ходжилл Страница 71

— И тем не менее, — сказала она, размышляя вполголоса, — я причинила ей вред. Это требует извинений, и я принесу их, даже если она отшвырнет меня на полуслове.

— Не много же в тебе здравого смысла, — сказала капитан, — но есть хорошие манеры и добрая воля. Я буду рядом, понаблюдаю, чтобы игра была честной. Сюда, леди.

Бренвир предоставили покои на три этажа ниже, напротив южной стены. Капитан и Джейм, приблизившись, увидели, что эскорт — десятка кадетов из охраны Готрегора — собрался снаружи в зале. Они тихо и тревожно переговаривались. Джейм узнала одну — ту, что безуспешно пыталась остановить их с Журом бегство из половины Брендана… Всего-навсего шесть дней назад?

— Она в скверном настроении и плохо себя чувствует, — доложила десятник. — Все еще лежит в постели с дороги. Когда я сказала, что предвестья приближаются, леди издала странный звук, будто у нее удушье, и приказала всем выйти вон.

— Она слишком нетерпелива, чтобы оставаться в Готрегоре, — задумчиво сказала капитан. — Да, у леди Брендан сильная воля. Когда зрение вернется к ней — а матрона Ардета уверяла, что это произойдет скоро, — она, возможно, попытается ускользнуть, туман там или нет, так что нам придется смотреть в оба. Леди?

Джейм захлопнула рот. Что она сказала, когда Железная Матрона прокляла ее: «И тебе того же, Брендан»? А теперь Бренвир тоже стала неугомонной и не может оставаться под кенцирской кровлей? Милостивые Трое!

— Мне хотелось бы ее увидеть, капитан, — и теперь больше, чем прежде.

— Хорошо, леди. Под твою ответственность.

Она постучала. Никакого ответа, но все услышали внутри шаги — туда-сюда, туда-сюда. Джейм толчком распахнула дверь.

Большая комната за створками явно была кабинетом, полным рабочих столов и полок для свитков. По дальней стене тянулся ряд полукруглых окон, лестница Директора паутинкой покачивалась в свете зари. А по комнате взад и вперед ходила темная фигура Бренвир — взад и вперед, безостановочно. Сапоги глухо стучали по дубовому полу, вокруг краев дорожной юбки клубились облачка пыли. Этот неумолимый, слепой и зловещий путь пролегал через горы рухнувшей, рассыпающейся в порошок мебели, словно Бренвир расчищала себе дорогу, осыпая проклятиями все, что, мешая, вставало перед ней. Джейм кашлянула:

— Матрона? — (Топ, топ, бум, без передышки.) — Леди? — (Бум, бум, топ, хрусть.) — Бренвир?

Высокорожденная резко остановилась, не оборачиваясь.

— Эрулан? — прошептала она.

— Нет, леди, — Джейм попятилась. — Это всего лишь я.

— Ты! — Тон сам по себе звучал ругательством. — Шарлатанка Норф.

— Осторожней, — мягко произнесла капитан, обращаясь то ли к одной из них, то ли к обеим сразу.

Все умные вопросы, которые Джейм хотела задать, мигом вылетели из головы.

— Я п-пришла просить прощения, — заикаясь, пролепетала она.

— А какой от этого толк? — хрипло ответила Брендан. — Этим ее не вернешь.

— К-кого? Эрулан? Н-но, матрона, она мертва.

Бренвир яростно метнулась к девушке и сильно ударилась о стол. Джейм и сама не заметила, как подалась назад, поближе к капитану. За спиной Жур неистово царапался у дверей. Матрона нагнулась над столом, изо всех сил в дикой борьбе стараясь держать себя в руках, красные искры вспыхивали в ее слепых, налитых кровью глазах. Сквозь стиснутые зубы прорвался сдавленный звук, полупроглоченное проклятие.

— Мертва, — повторила она и страшно рассмеялась — хохот, смешанный с рыданиями. — А ты думаешь, я не знаю? Убирайся, Норф. Немедленно. Прежде чем я наврежу тебе. — Кулак со стуком обрушился на стол. — Чтоб ты сгнил! — закричала она со всей подавленной, но неистребимой болью и яростью.

Стол осел. Пылью посыпалась сухая труха, словно ножки начали крошиться.

Джейм слышала, что позади открылась дверь и Жур вырвался наружу. В следующую секунду и она сама пролетела сквозь проем — капитан так толкнула ее, что девушка впечаталась в противоположную стену коридора. Капитан захлопнула дверь в кабинет. Ее короткие рыжеватые волосы поднялись дыбом, как шерсть на хвосте барса. Внутри раздавался необычайно мягкий, шуршащий звук — это рассыпался мгновенно сгнивший стол.

«А ведь это могла быть я», — подумала Джейм.

Кадеты уставились на них. Они наверняка никогда раньше не видели, чтобы кендар так грубо обращался с высокорожденной.

— Держитесь подальше, — сказала им капитан. — Если она позовет, туда войду я, и больше никто. Понятно?

Когда она повернулась, Джейм увидела тревогу, более того, страх в голубых глазах. Она не знала, кто такая ее матрона. Она и сейчас не уверена. Проклинающий с кровью берсерка стоит так высоко у власти своего Дома. Одно только подозрение о подобном страшнее кошмарного сна.

— Она остановилась на столе, — выдавила Джейм.

— В следующий раз этого может не произойти. Тебе стоит уйти, леди. Сейчас же.

Лучшего ответа, чем отдать честь и удалиться, Джейм придумать не смогла, что и сделала.

Виновата ли она в состоянии Бренвир? Трудно понять чем, принимая во внимание то, что Эрулан умерла, когда до рождения Джейм оставалось почти столько лет, сколько ей сейчас… Девушка чувствовала себя так, словно забрела в древнюю песню о страстях и потерях, только вот конца у нее нет. Это могло свести Бренвир с ума. Если так, она будет сеять вокруг ужасающие разрушения, и остановить ее может дорого стоить. Но разве это дело Джейм? И вправду, чем может один шанир-разрушитель помочь другому? Неведенье заставляло чувствовать себя глупой и слабой. И хуже всего мысль: а не суждено ли и ей вот так же вот окончить свои дни, проклиная всех, кого любишь? Тори уже так считает.

Ошибка, слишком опасная, чтобы жить.

Ладно, довольно. Она и так натворила предостаточно, пытаясь принести извинения за что-то, в чем не было ее вины; лучше найти Шип и попытаться опять, на этот раз имея все основания.

Только теперь она осознала, что Жур пропал. Леди Бренвир оказалось слишком много для него. Исчезновение барса не слишком обеспокоило Джейм: хоть и слепой, он отлично находил дорогу в местах, которые однажды видел ее глазами. Она поищет и его, и кадета.

Однако утро прошло, а никто так и не попался на глаза. Уже и день пошел на убыль.

Верхний замок Горы Албан плыл по морю тумана, а его обитатели проводили эксперименты, стараясь направить свой блуждающий дом хоть куда-нибудь. Певцы и летописцы, как обычно, спорили. Первые обосновались на западном конце обзорной площадки и хором тянули все приходящие на ум песни, в которых упоминалось Западное море. (Будет очень мило, если Гора Албан приземлится там прямо посередке.) Ученые же предпочитали пытаться в одиночку, намереваясь посадить свое жилище во множестве различных мест, от Котифира до Островов Мертвых, пользуясь всяческими методами: начиная с торжественных молитв и кончая игрой в уголке одного дряхлого старца в классики.