Долина совести - Марина и Сергей Дяченко Страница 58

– Одну минуту! – крикнул Влад в его щуплую спину. – Что вы хотели ей передать?

Старичок обернулся, расстроено махнул рукой:

– Вчера вечером, около половины одиннадцатого… Случилось недоразумение, я ошибся этажом. Мой номер на девятом, по расположению – точно такой же… Я поднимался на лифте, отвлекся… И совершенно случайно вломился в номер к этой даме и, кажется, напугал ее. Мне очень неловко… Собственно, я хотел извиниться, но раз она уехала…

И старичок удрученно вздохнул.

* * *

– А еще можно ходить постоянно в шлеме, – сказал Влад. – И в бронежилете. Очень эффективно, особенно если враг начнет стреляться жеваной бумагой…

Анжела молчала. Демонстративно глядела в окно.

– Ты в багажнике смотрела? Профессионалу ничего не стоит спрятаться в багажнике. Или подбросить в багаж ядовитого паука. Или отравить домашние тапочки. Сунул ногу – и каюк… Или наслать проклятие посредством ведьмы. Или…

Влад и рад был бы замолчать, но ничего не получалось. Он чувствовал себя дураком, это не так просто пережить. Они выехали из гостиницы, покидая место, где его одурачили – а вовсе не потому, что Анжела не хотела там оставаться. Осталась бы, как миленькая.

Был дождь. «Дворники» на ветровом стекле судорожно подергивались, сбрасывая направо-налево потоки воды. Каждая капелька отражала фары встречных машин – в такую погоду многие водители включают ближний свет; Влад любил ездить в дождь. Но сейчас струящаяся по стеклу вода раздражала его.

Он твердо решил вернуться домой. Он представлял, какую истерику закатит по этому поводу его спутница. Даже смешная история с заблудившимся старичком не пошатнула Анжелиной уверенности, что за ней охотится неведомая сила; Влад все больше убеждался в том, что это психоз, а психоз заразителен. Как он, должно быть, жалко выглядел, расспрашивая у портье относительно посторонних в гостинице… Взял бы да и спросил напрямую: убийца, увешанный пулеметными лентами, по холлу не проходил?

Он включил музыку, но веселая песенка раздражала. Он попытался настроиться на другую волну, но отовсюду, будто в результате сговора, лились веселые глупые песенки; наверное, именно такие разучивала Анжела в свою короткую бытность поп-«проектом».

Машина шла по свободному шоссе, Влад смотрел, как работают «дворники», и слушал звук воды под колесами. Можно было бы прибавить скорость, но Влад был инстинктивно осторожен. Дождь…

– За нами самосвал едет, – сказала Анжела.

– Выследил, – сквозь зубы буркнул Влад.

– Вот уже минут двадцать едет… Не отстает…

– Ну и что?! Помолчи, пожалуйста.

Самосвал действительно имел место. Метрах в трехстах позади. Массивная машина с когда-то оранжевой, а теперь бурой, залепленной грязью будкой.

– А сегодня воскресенье, – сказала Анжела. – Почему самосвал? В воскресенье?

– Ты мне надоела, – сказал Влад. – Еще одно слово, и…

Он решил про себя, что если истерия лечится пощечинами, то он, Влад, скоро будет весьма искушенным доктором. Стоит только решиться первый раз; вот если Анжела издаст еще хоть звук – он решится, видит Бог.

Лес кончился. Горизонт, полусмытый водой, отодвинулся дальше; дорога поворачивала высоко над рекой, и полосатые столбики вдоль обочины напоминали щучьи зубы.

Влад когда-то поймал щуку. Один раз в жизни, в летнем лагере. Как все ему завидовали! А щука была совсем маленькая, сопливая щука, как и сам Влад. Щуренок…

Анжела – в знак протеста, видимо – вытащила из сумки пластиковую бутылку с лимонадом и отвинтила ей желтую голову. Приложилась губами к горлышку; Влад видел ее боковым зрением. Дорога плавно поворачивала влево, впереди, сколько хватало глаз, не было ни машины, а позади…

Анжела невнятно вскрикнула.

– Я тебя предупрежда… – начал было Влад, но осекся.

Самосвал был уже совсем рядом. Он развил немалую скорость; задумав обгон в самом неподходящем для этого месте, он поравнялся с машиной Влада – и вдруг изменил решение. Несколько секунд они катили бок о бок, Влад видел совсем близко черный обшарпанный борт, огромное колесо и залепленную глиной ступеньку у подножия оранжевой кабины. Ему казалось, что он видит на ней даже отпечаток ребристого ботинка, след…

Он изо всех сил нажал на гудок. Машина заорала; будто в ответ узкая щель между грузовиком и легковушкой стала стремительно сокращаться.

Тресь! И нет больше бокового зеркала. Отворачивать было некуда, справа мелькали полосатые столбики, похожие на щучьи зубы, а в полуметре за столбиками, за хлипким разделительным барьером, начинался обрыв…

Он ударил по тормозам.

В ту же самую секунду самосвал грянул тяжелым бортом по легковушке. Как ракеткой по мячику. Бах! Боковое стекло со стороны Влада осыпалось, дверца вмялась. Из Анжелиной бутылки фонтаном выплеснулась жидкость. И застыла в воздухе, будто вылитый в воду горячий парафин.

Грузовик был уже впереди. Он удалялся; автомобиль Влада летел к краю пропасти. Сейчас машина проломит собой хлипкое заграждение и полетит с обрыва вниз. Сейчас; но расплескавшийся лимонад застыл, как стеклянные цветы, и никакого движения пока что не происходит. Еще секунда – и машина покатится, сминаясь и сплющиваясь, вращая в воздухе колесами, и там, внизу, зажжется бензиновый костер…

Летающий лимонад начал опадать. Стеклянные цветы меняли форму, превращаясь в стеклянные плоды; голова у Влада сделалась тугой и неповоротливой, но глаза успели. Успели поймать голый ветвистый силуэт на склоне, в десяти метрах от шоссе.

Дерево.

Влад изо всей силы крутанул руль. Ствол! Опора! Удержаться! Зацепиться!

Лимонад опал – и выплеснулся новым фонтаном. Удар! Анжела повисла на ремне, Влада бросило на руль, ветровое стекло осыпалось, капот смялся с отвратительным скрежетом, но за мгновение до этого Влад повернул ключ, вырубая двигатель, и вслед за скрежетом пришла тишина, нарушаемая стуком дождя по крыше, какими-то тресками, шелестом глины под днищем, позвякиванием одиноких осыпающихся осколков…

Машина едва ли не висела на дереве. Висела, уцепившись за ствол смятым капотом, застыв под углом сорок пять градусов, задрав к небу багажник. Впереди, за разбитым ветровым стеклом, была река.

Прошла минута. Другая; наконец, Влад повернул лицо к сидящей рядом женщине.

Анжела висела на ремне безопасности, по уши залитая лимонадом. С кровью на щеке – задело осколком. Довольная и счастливая, как ребенок на новогодней елке.

– А ты не верил, – сказала она так гордо, будто это спасительное дерево на склоне посадила и вырастила она сама. – Теперь ты мне веришь?

* * *

– Влад Палий? Гм-гм, что-то знакомое… Палий… Слушайте, а это не вы написали про Гран-Грэма?!

Влад кивнул, морщась от боли в затылке, и с этого момента суховатый, несколько раздраженный допрос в дорожной полиции обернулся приемом дорогих гостей.