Судьба дракона - Эд Гринвуд Страница 58

Квартирмейстер вытаращил глаза.

— Конечно, прекрасная дама! — пропел он, безупречно копируя изысканные жесты жеманного придворного. — Могу спросить вас — зачем?

— Можете, — ответила леди Серебряное Древо с улыбкой. — Я… я увидела достаточно в этом человеке, чтобы понять, что мне надо испытать Дваер на всех нас как можно скорее. Зараза все еще таится в нас, ожидая, когда мы ослабеем, чтобы вырваться на волю, — и даже сейчас она готова перейти на тех, с кем мы разговариваем.

— Я подумал и решил, — заявил Краер, — что больше не стану спрашивать, почему и зачем.

— Ищи низину! — сурово сказала Тшамарра, показывая на лес.

Делнбон округлил глаза и бросился в заросли. Вернулся он почти сразу же.

— Одна есть прямо за тем пеньком. Немного правее можно свести коней вниз, в других местах везде камни, покрытые скользким мхом. Если Ястреб и лорд Черные Земли опустят один из стволов как брус прямо на лошадей, они никуда не уйдут и не смогут нас лягнуть, если мы их напугаем. Вы же хотели, чтобы они никуда не ушли, да?

— Да, — мрачно согласилась Владычица Самоцветов, и они спустились в лощину.

— Соединись со мной, Таш, — тихо сказала Эмбра, — и посмотри, как я это делаю.

— Значит, я смогу потом помочь тебе? — с надеждой спросила Тшамарра.

Черные Земли, услышав что-то в ее голосе, пристально посмотрел на нее и положил руку на рукоять кинжала.

Эмбра кивнула.

— Потом, после того как я очищу вас. Все ложитесь.

Чародейки, щека к щеке и бедро к бедру, прикоснулись Дваером по очереди ко всем своим товарищам. Каждый из мужчин содрогнулся, уставившись широко раскрытыми глазами в никуда, затем все они забились в судорогах, в муке впиваясь пальцами в землю. Краер скулил, двое более крупных мужчин рычали, как голодные злые волки. Лошади фыркали и нервно пятились, встряхивая головой.

— Жжет, — прошептала Тшамарра, опускаясь на колени, а затем совсем садясь.

— Да, — согласилась Эмбра. — Нет, ложись. Будет немного больно.

— Не врешь? — саркастически осведомилась леди Талазорн, с сомнением посмотрела на ближайшую лошадь и легла на землю. Затем, когда Дваер коснулся ее, она закусила губу. Ее стала бить дрожь, она всхлипывала и билась в конвульсиях. Эмбра придерживала ее голову, чтобы подруга не ударилась о корень.

Лошади несколько раз пытались сорваться и убежать, сбивались в кучу, отчаянно ржали и пятились каждый раз, как Эмбра отгоняла их Дваером от содрогающихся на земле людей. Наконец Тшамарра вдохнула судорожно воздух, моргнула полными слез глазами и схватила Эмбру за руку.

— Я… я почти готова. — Она еще раз глубоко вздохнула, тряхнула головой, грустно улыбнулась — Да. Я готова.

Слегка пошатываясь, она встала на ноги и эффектным жестом указала на место, где только что лежала. Эмбра улыбнулась, протянула ей Дваер и опустилась на землю.

Тшамарра посмотрела на Дваер в своей руке с каким-то изумлением, чуть улыбнулась, так и не заметив жгучего взгляда Эзендора, устремленного на нее, — бывший регент шел к ней, хватаясь за камни, чтобы не упасть, с кинжалом в руке.

Как спокойная гора, Хоукрил тоже встал, посмотрел на коней, подумывая, не оттащить ли их назад, чтобы те случайно не покалечили Эмбру или все еще стонущего Краера.

Тшамарра глубоко вздохнула, закинула голову, словно готовилась погрузиться в воду, заставила Дваер вспыхнуть и положила руки на грудь Эмбры.

Владычица Самоцветов закричала.

Громкий и долгий мучительный, душераздирающий крик заставил коней рвануться прочь от двух женщин, прямо на бревно, которым Хоукрил перегородил лощину.

Но тут же на крик эхом ответил откуда-то сверху рык, страшный и вызывающий, который эхом прокатился по лощине и заставил лошадей сбиться в кучу.

Эмбра металась, охваченная приступом боли, но этот рев привел Краера в себя. Он лежал на спине и смотрел на вдруг потемневшее небо. Что-то гигантское и темное заслоняло солнце, раскинув широкие крылья. Под когтями трещали ветви, слишком хрупкие, чтобы выдержать вес такого гиганта, деревья гнулись и ломались. Взбивая пыль кожистыми крыльями летучей мыши, на землю опускалась тварь из ночного кошмара.

Головы у нее было три. Дракон или ночной червь, превратившийся в трехголовую мерзость, какой никогда прежде не видывала Аглирта. Тшамарра поднялась, вырвавшись из пламени, полыхавшего в мозгу Эмбры, и стояла, недоверчиво глядя на дракона и совсем позабыв о зажатом в руке Дваере. Дымящаяся слюна падала дождем, и три чешуйчатые шеи вытянулись в ее сторону, три головы разинули огромные пасти!

Барон Сиятельного не так давно стал хозяином замка и правителем баронства и города Гларондар. Поездка по его улицам по-прежнему возбуждала, хотя народ уже и не приветствовал его радостными криками. Город принадлежал ему — от последнего балкона до последнего шпиля или зубца крепостной стены. Да, этим или другим домом, этой или другой лавкой владел тот или иной его подданный — но если бы ему понравился какой-нибудь дом, ему стоило только указать, и его стража тут же заколола бы хозяина, а добро покойного предателя сложила у ног барона.

Но барона не привлекали грязные покосившиеся домишки Гларондара. За время своего пребывания при дворе острова Плывущей Пены он привык к куда более впечатляющим строениям. Блеск золота, роскошь дорогих одежд, холодный блеск драгоценностей — вот что он привык видеть, но, увы, не владеть.

А сейчас все переменилось.

В подвалах его замка стоял сундук, набитый драгоценностями, и хранились по меньшей мере три мешка с золотыми монетами, а также несколько сундучков монет меньшей стоимости. Не раз он перебирал их на глазах у нарочито бесстрастных стражников — его стражников — и думал, как бы добыть еще. Гораздо больше. Но он не ожидал, что так скоро и так много.

Поднос лежал перед ним, как сверкающее золотое зеркало. Он видел в нем свое отражение, горящими глазами уставившееся на шестнадцать новеньких каррагласских зостарров, таких же блестящих, как этот толстый, гравированный поднос. Еще на нем лежали девять рубинов, крупнее его большого пальца, золотой браслет, в котором золота было, наверное, на пятьдесят зостарров!

— Красиво, да? — вкрадчиво спросил змеиный жрец. — И все это ваше, а также половина Долины, если вы будете повиноваться мне, а не проклятому королю.

Барон Сиятельного поднял взгляд. Во рту у него внезапно пересохло. Он отослал своих стражников по просьбе жреца, чтобы их встреча проходила без свидетелей, а теперь ведь никого не было рядом, чтобы закрыть его от заклятий этого человека по имени Артрун — если он, конечно, человек, а не магическая личина самой Великой Змеи, которой, как говорил Артрун, он служит.

Барон облизнул губы и — откуда только смелость взялась — проговорил:

— А если я откажусь?

Артрун улыбнулся, но глаза его оставались ледяными.