Создатель призраков - Дэн Абнетт Страница 48

— Мы ведь все погибнем здесь, да, сэр? — спросил Лесп твердым, ясным голосом.

Дорден застыл, силясь найти правильные слова. В отчаянии он размышлял, что бы сказал в таком слу­чае Гаунт. Как бы обученный политический офицер ободрил людей, смотрящих в лицо смерти? Он не знал. Дорден был обделен этим даром. Он не умел быстро сочинять красивые фразы о «высшем благе для Импер­ской Гвардии» или «крови Императора». Вместо этого он сказал нечто личное.

— Я не умру, — произнес врач. — Если я умру, моя жена, внучка и правнучка умрут вместе со мной, с мо­ей памятью. И ради них я не умру здесь, Лесп.

Санитар кивнул. Его крупный кадык шевельнулся на тонкой шее. В его голове промелькнули воспоминания о доме: мать, отец, братья, экипаж рыболовецкого судна на архипелаге.

— Тогда и я не умру, — выдавил он.

Дорден направился к лестнице.

— Куда вы? — окликнул его Лесп.

— Ты будь здесь, а я пойду взгляну, что там навер­ху. Судя по звукам, там может быть нужен врач.

Лесп достал свой лазерный пистолет и протянул его рукояткой вперед доктору. Дорден отрицательно покачал головой:

— Я не могу взять его.

В руинах наверху царила тишина. Словно и буря, и враг на мгновение отступили. Дорден осторожно вы­шел в длинный коридор и попробовал включить свой коммуникатор. Ничего. Лампы на потолке раскачива­лись, роняя мелкую каменную крошку, осыпавшуюся с потолка. Опустевшие койки, испачканные и зловон­ные, выглядели жалко. Дорден перешагивал лужи кро­ви и обрывки одежды.

Доктор вошел в кухню. Лишь раз он взглянул на грязный обеденный стол, где он ампутировал часть но­ги Регары. И впервые он обратил внимание на старый камин. Обрамленный вороненым железом, он очень походил на тот, перед которым Дорден когда-то си­дел дома, на Танит. Он и его жена — вдвоем, на краю долгой ночи, с книгой и стаканчиком чего-нибудь со­гревающего. И перед ними — огонь, бьющийся за ре­шеткой.

На каминной полке рядами лежали маленькие ку­бики, издалека похожие на мел. Военврач подошел ближе и взял в руки один из предметов. Зуб. Малень­кий выпавший зуб свиньи. Обитатели этого дома, кем бы они ни были, выращивали свиней и были достаточ­но привязаны к ним, чтобы хранить нечто, что напоми­нало бы о росте их питомцев. Свиные клыки, на каждом из которых было аккуратно выгравировано имя. Император, Владыка, Его Величество… И даты.

Этот маленький эпизод человеческой жизни, хро­ника повседневной жизни фермы, глубоко тронули Дордена. И это была не простая сентиментальность — в этом было нечто важное. Почему свиньи? Кто жил здесь, выращивал свиней, трудился на торфяниках, со­здавал семью?

Звук, раздавшийся из холла, заставил его выныр­нуть из размышлений. Дорден вышел навстречу груп­пе солдат, ковыляющих к дверям госпиталя. Призра­ки и вольпонцы — все, кроме Корбека. Все они были оглушены и измотаны, едва держались на ногах.

В конце процессии Дорден обнаружил Маколла.

— Они отступили, — произнес разведчик. — Пол­ная тишина. А это может значить только одно…

— Я не солдат, я врач, Маколл! Что это должно значить?

Маколл вздохнул. Дорден уже успел начать промы­вать раны на его лице.

— Взять нас приступом им не удалось. Поэтому они сейчас отойдут и подтянут артиллерию.

Врач кивнул:

— Все спускайтесь в подвал, сейчас же. Фоскин! Лесп поможет тебе приготовить еду. Выполняйте! Ар­тиллерия там или нет, я хочу видеть всех сытыми…

Гвардейцы направились к спуску в подвал, оставив Дордена одного.

Наконец появился Корбек, с ног до головы по­крытый кровью и копотью. Он бросил пустой огнемет Бростина на одну койку, а на другую — лазган Тремарда.

— Время истекает, док, — сказал он. — Мы сдержа­ли их… Да, фес возьми, мы их сдержали! Но теперь они раздавят нас. Я заметил движение вдалеке на тор­фяниках. Они разворачивают тяжелые орудия. У нас осталось не больше часа перед тем, как они смешают нас с землей.

— Колм… я благодарю тебя и твоих людей за все, что вы сделали сегодня. Надеюсь, все это было не на­прасно.

— Ничто не напрасно, док.

— Что нам делать теперь? Засесть в подвале?

— Это не спасет от снарядов, — пожал плечами Кор­бек. — Не знаю, как вы, док, но я собираюсь занять­ся единственным делом, которое остается в таких си­туациях.

— А именно?

— Буду молиться Императору. Маколл говорил, что в глубине дома есть старая часовня. Это все, что нам теперь осталось.

Вдвоем Корбек и Дорден пробрались через груды мусора, обломков и разбитой мебели вглубь дома, где скрывалась маленькая комнатка. У нее уже не было крыши, и над головами гвардейцев мерцали звезды.

Корбек принес фонарь. Он пошарил лучом света по стенам, пока не наткнулся на осыпающуюся роспись на резной ширме, о которой говорил Маколл. Фреска изображала Святого Императора и три маленькие фи­гурки — мужчина, женщина и ребенок, — воздающие хвалу Богу-Императору Человечества.

— Здесь что-то написано, — произнес Дорден, сти­рая грязь зажатой в кулаке манжетой рукава. — Тут свинья! Что это должно означать?

Корбек поднял фонарь и прочитал текст.

— Вот вам и ирония, док. Это был трофейный мир. Новая Танит. Хозяином этого поместья был Фаренс Клокер, бывший имперский гвардеец из полка Каба­ньих Черепов. Они покорили этот мир одну тысячу и девятнадцать лет назад, во время первого наступления на миры Саббаты. Им было пожаловано право поселения. Клокер был капралом Гвардии, и он был рад этой возможности. Здесь он и поселился, обзавелся семьей и выращивал свиней в честь прежнего талисмана свое­го полка. Эта традиция передавалась в его роду. — Кор­бек замолчал, в его глазах мелькнула грусть. — Фес! Добраться сюда, победить, заслужить трофейный мир… И вот чем все заканчивается?

— Не всегда. Сколько еще в Империуме трофей­ных миров, где ушедшие в отставку солдаты Гвардии мирно доживают свои дни?

— Не знаю. Но то, что здесь, — это неприглядная реальность. Сражаться всю жизнь, получить такую же­ланную награду — и все ради этого?

Корбек и Дорден вдвоем сели на грязный пол ча­совни.

— Вы спрашивали меня, почему я решил остаться с вами, док. Теперь я расскажу вам, раз уж мы оба считай мертвы и нам больше нечего терять, — произ­нес полковник и махнул рукой в сторону алтарной перегородки.

— Итак?

— Двадцать лет вы были врачом в графстве Прайз.

— Двадцать семь. И еще в Белдейне.

Корбек кивнул:

— Я вырос в Прайе, в семье столяров. Я родился вне брака, поэтому получил фамилию отца только то­гда, когда узнал ее. А моя мать… рожать меня было тяжело.

Дорден напрягся, будто зная, что он услышит даль­ше.

— Она бы умерла при родах, если бы не молодой врач, который примчался к ней среди ночи и помог. Ланда Мерок. Помните ее?