Ночь храбрых - Морган Райс Страница 46

Но ничего не произошло. И эта тишина вгрызалась в душу Киры.

Стоя на коленях, Кира нахмурилась, нуждаясь в ответе от матери. Пусть даже одно слово.

«Мама, ты нужна мне сейчас».

Кира ушла в глубокую медитацию и, после того, как прошло много времени, она начала что-то чувствовать. Она открыла глаза и моргнула. Ее сердце забилось чаще.

В темноте появилось лицо ее матери.

«Мама?» – позвала Кира, слишком взволнованная, чтобы давать себе надежду.

Прошло много времени, прежде чем она услышала голос.

«Это я, Кира», – ответил он. – «Ты позвала меня. И я горжусь тобой в этот день больше, чем могу выразить словами».

Кира ощутила слезы грусти, смешанные с радостью, побежавшие по ее щекам.

«Я скучаю по отце», – сказала она, удивленная тем, что плачет. – «Очень сильно».

Ее мать утешительно улыбнулась в ответ.

«Он сейчас здесь, со мной», – ответила она. – «Он любит тебя и смотрит на тебя сверху».

Кира почувствовала, как слезы хлынули из ее глаз, когда она попыталась собраться с духом.

«Что ты ищешь, Кира?» – спросила ее мать.

Кира задумалась, пытаясь понять, что она так отчаянно хотела услышать от своей матери.

«Мне нужны ответы, Мама. Ты никогда не рассказывала мне. Я хочу знать, кто я. Кто же я».

Последовало продолжительное молчание. Мать долго смотреть на нее своими сияющими голубыми глазами. И, в конце концов, она кивнула и сделала глубокий вдох.

«Я – одна из древних», – ответила она. – «Много тысячелетий назад мне рассказали пророчество о дочери, которая у меня родится. Дочь, которая изменит судьбу Эскалона, которая однажды станет править миром, которая будет наполовину одной из нас, и наполовину человеком. Настоящим воином».

Ее мать помедлила.

«Это ты, Кира. Ты избранная. Ты – правитель, воин, в котором всегда нуждался Эскалон. Ты даже не можешь представить величие, которое находится перед тобой. Ты даже не можешь представить ту жизнь, которая тебя ждет, миры, которые ты завоюешь. Все это, все, что произошло, – всего лишь пролог твоей предстоящей жизни».

Кира удивилась поворотам, которые приготовила ей жизнь, тому, что жизнь может быть величественнее, более волнующей, чем все то, что уже произошло.

«Я выбирала твоего отца не среди моего народа», – продолжала ее мать. – «А из человеческой расы. Я не выбирала его из королевского рода. Я долго искала человека с самым храбрым сердцем, с самой сильной душой. Твой род – это твоя честь, твоя храбрость, твоя доблесть – намного ценнее любых драгоценностей или королевской крови».

Она помедлила.

«Слишком большое количество людей знали о пророчестве», – продолжила она. – «Древние, соперничающие короли, темные силы – все хотели твоей смерти. Народ драконов тоже хотел найти тебя и разорвать на части. Тебя нужно было спрятать, Кира. Твоя личность должна была храниться в тайне даже от тебя самой».

Она замолчала, а у Киры закружилась голова от всего услышанного.

«Ты – дочь своей матери», – продолжала она. – «И дочь своего отца. Но больше всего, ты – это ты. Человек с силами, силами, которые несовершенны, но могущественнее человеческих. Это силы, которые ты можешь получить, если поверишь в себя, и силы, которые тебя подведут, если верить не будешь. Эти силы основаны на вере. А вера, в конце концов, – это все, что у нас есть, Кира».

«Ты – очень особенная смесь, Кира. Нет никого, похожего на тебя, и больше никогда не будет. Ты спасла эту страну. Ты заставила всех нас гордиться тобой. Верь в себя. Верь в свои силы и ты будешь править Эскалоном вечно. Но помни: ты также обладаешь силой, способной ввергнуть тебя во мрак. Используй свои силы мудро и всегда придерживайся света».

Сердцебиение Киры участилось, когда она слушала все это, все в ее жизни, наконец, встало на свои места, наконец, обрело смысл. Она почувствовала, что все это правда и ощутила небывалую близость с матерью. Она почувствовала, что большое напряжение покидает ее тело, когда правда, в конце концов, открылась.

И затем вдруг ее мать приблизилась, выйдя из тумана. Дыхание Киры застыло в горле. Перед ней стояла мать, больше не видение, а реальная женщина, которая вышла вперед, чтобы обнять Киру.

Кира и поднялась и протянула руки навстречу матери, крепко обнимая ее. Она плакала, впервые ощущая в своих объятиях маму. Наконец, впервые она обрела дом в этом мире.

«Я люблю тебя, Кира», – прошептала ей на ухо мать. – «Я всегда любила и всегда буду любить».

«Я люблю тебя, Мама».

И, когда она договорила эти слова, внезапно ее мать исчезла.

Теперь обнимая воздух, Кира озадаченно поворачивалась во все стороны. Она осмотрела все темные углы храма, но не увидела ничего, кроме слабого ладана, висевшего в воздухе. Неужели все это было иллюзией?

Нет. Кира была уверена в том, что это не иллюзия. На самом деле, она посмотрела на свой палец, чувствуя что-то, и увидела сверкающее кольцо, которого не было там раньше. Оно было фиолетовым, украшенным сапфирами. Кира знала, что его оставила мать. Она сжала и разжала ладонь, поражаясь искрящемуся драгоценному камню, ощущая его энергию. Теперь она всегда будет ощущать свою мать рядом с собой.

Кира сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она ощутила глубокий покой. Она почувствовала, что ее душа исцелилась.

Теперь она готова встретиться с миром.

*

Эйдан стоял посреди плотной толпы в большом заново возведенном амфитеатре, раскачиваясь в разные стороны, в то время как тысячи жителей Эскалона собирались поближе, возле сцены, чтобы увидеть свадебное представление Мотли и его труппы. Рядом с ним находились Кассандра и Снежок, который удовлетворенно поедал остатки мяса с пола. Эйдан поднял голову вверх и с гордостью увидел, что Мотли дает представление своей жизни, заставляя целую толпу смеяться над его комедией.

«Я спрашиваю, моя дорогая жена, что у нас сегодня на ужин?» – спросил Мотли актрису на сцене рядом с собой.

«Все, что ты захочешь, чтобы я сделала», – ответила актриса.

Толпа хохотала, по мере того как комедия продолжалась. Эйдан был потрясен широким спектром комедийных выражений Мотли, и сам не мог сдержать смех. Мотли обладал особым комичным талантом, достаточно сильным, чтобы удерживать внимание всего этого города, и сегодня он был в ударе.

Эйдан осмотрел сцену и поразился тому, что его актерская труппа теперь увеличилась в десять раз с тех пор, как они впервые встретились. Еще большее благоговение он испытывал перед новым амфитеатром – огромным, вмещающим десятки тысяч людей, и мальчика переполняла гордость за то, что Кира посчитала его строительство центральным элементом новой столицы. Она дала актерам славу, которую они никогда прежде не получали в Эскалоне. Мотли процветал, он казался другим человеком.