Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев Страница 46

А потом началось. В город нагнали массу подразделений полиции, подошли части пехотного полка, привезли технику. Приехали медики – у них огромный фронт работ. Чуть позже, когда Валдан был взят в плотное кольцо, понаехали чиновники всех мастей из разных ведомств. Грянуло затяжное разбирательство с последующими выводами…

С совещания я поехал на базу, по пути осматривая улицы и дома. На каждом перекрестке тройные патрули, бронетехника, у разрушенных домов масса народу, экскаваторы, краны. То и дело отъезжают и приезжают машины «скорой помощи». Кое‑где пожарные тушат пламя пожаров.

Взвод в полном составе сидел в столовой. Никто не спал, хотя позади бессонная ночь. Успели снять броню и амуницию, почистить и убрать оружие, принять душ. Сидели молча за обильно накрытым столом. В центре пять бутылок водки. Выражение лиц одинаково мрачное. Места на обоих концах стола свободны. На одном – мое, на другом…

Я молча прошел на свое место, сел, вынул из‑под погона кепку и бросил ее на диван. Влад поймал мой взгляд и первым взял бутылку. На каждого пришлось сто граммов. Двадцать семь стаканов взмыли в воздух. Двадцать восьмой сиротливо стоял на противоположном конце, накрытый куском хлеба.

– Пусть в ирии [10]тебе будет весело! – сказал я традиционную фразу и опрокинул стакан в рот.

Синхронно стукнули пустые стаканы о стол, заскрипели стулья, парни садились, подвигали тарелки, накладывали много, с запасом. Здесь поминки другие. На тризне [11]долго горевать нельзя. Душа человека идет к богам, чтобы жить дальше, в свое удовольствие, радостно и привольно. И провожать ее следует с псенями и играми.

Нам было не до песен, но хмурь исчезла из глаз бойцов. Заговорили, вспоминая ночь, оценивали ситуации, спорили, как надо было действовать.

А у меня в груди закаменело. Впервые погиб человек, которому я был командиром. Кого я обучал, кому отдавал приказы. За кого отвечал как за подчиненного. И пусть в этом моей вины нет, но паршиво – не то слово. Вольдемар – хороший парень, исполнительный, смекалистый, веселый. Во взводе его любили за отзывчивый характер и неистощимое чувство юмора.

Пулеметная пуля пробила броник и прошила сердце. Он погиб мгновенно, не успев толком почувствовать боль. Сейчас его тело едет в Дамас к родителям. Там будет тризна, труп сожгут в крематории, прах развеют над рекой. А Ральф вычеркнет из списка отделения фамилию Корошин.

Мой вид заметили, Свен и Ральф подсели ближе, заговорили о первоочередных делах и планах на будущее. Стали прикидывать график дежурств и тренировок. Отвлекали меня от мрачных мыслей, хитрецы. Я согнал хмурь с лица и поддержал разговор. Командир должен всегда излучать уверенность и непоколебимость. Даже если ему выть хочется. Так меня учили мои друзья.

А виски продолжала пощипывать легкая боль. Где‑то в Зоне, пылая звездной россыпью и обжигая холодом, пульсировали Ворота…

Густой туман висел в воздухе, насыщая его влагой и запахом ила. Солнечные лучи едва пробивали плотную полупрозрачную вату, но до реки не доходили. Там, в глубине ущелья, было темно, сыро и холодно.

– Об активной работе можешь пока забыть. Категорический и беспрекословный приказ. Только единичные вылазки за пределы базы для сбора минимальной информации. Никаких вербовок, никаких поисков. Никакой аппаратуры.

Свард провел ладонью по шее, стирая капли, и вытер руку о платок. Брезгливо поморщился. Уверан стоял рядом, глядя с обрыва вниз, где лежал плотный как одеяло туман.

– Понял?

– Понял. Откуда приказ?

– Из директората.

– Это серьезно. – Уверан толкнул носком ботинка камешек, тот исчез в молочной взвеси. – А чем мотивировали?

– Своей властью.

Уверан поднял голову, взглянул на начальника.

– Понятно. Но я все же не первый день в конторе, не зеленый новичок. Имею право знать, почему закрывают целую планету.

– Право? – Свард хмыкнул, промокнул лоб платком, демонстративно выжал его и бросил следом за камешком. Платок мягко спланировал вниз. – Право имеешь. О Гадеркоре слышал?

– Что?

– Гадеркор. Новый мир, открытый буквально две недели назад. Это второе пространство, третье сопряжение. Развитие на уровне семнадцатого века. Богатые недра, хороший генофонд… следов противника не обнаружено. Наши там срочно ставят станцию и готовят контакт. Поэтому все прочие проблемы, особенно такие запутанные, как здесь, отложены на потом.

– На потом, когда здесь без планетарного оружия не разберешься.

Свард пожал плечами. Распоряжение самого не радовало, но оспаривать приказ он не мог и не мог позволить это своему подчиненному.

– Ладно. – Уверан пнул ботинком, и новый камешек улетел в пропасть. – С новым миром ясно. С приказом тоже. Но что делать, если здесь появятся датлайцы или равитанцы? Если этот мир примет сторону одного из них? Сваливать?

Куратор промолчал. Подобные мысли и ему приходили в голову. Но что толку в сетованиях?..

– В общем, работай. Спутник не запускать, сидеть тихо и… ждать.

Уверан кивнул, сшиб еще один камешек и плюнул вслед.

– Будет исполнено…

Вечером, когда шум и суета на улицах немного стихли, приехал Дорич. Усадил меня в свой джип и покатил на восточную окраину города, на берег Ламанки. Мы миновали отстраиваемый блокпост, где дежурил целый взвод, и встали неподалеку от узкого деревянного мостика.

Комиссар вылез из машины, прошел взад‑вперед, разминая руки, прогнул спину.

– Полдня на ногах, полдня в кресле. Не помню, когда последний раз в спортзале был. А на природе тем более. – Он скинул пиджак, расстегнул пуговицы рубашки, повернулся лицом к реке, с удовольствием глядя на противоположный берег, поросший ивняком. – Красота‑то какая!..

Я встал у капота машины, наблюдая за ним. Вряд ли он позвал меня смотреть на закат. Сейчас что‑то преподнесет.

– Парня своего отправил? – вдруг спросил он, не поворачивая головы.

– Кого? Ах да… Да, отправил. Машина ушла еще до обеда.

– Значит, уже дома.

Дорич подошел ближе, по лицу проскочила едва заметная усмешка.

– Гулетин мне доложил. Обиженным выглядел.

Я пожал плечами.

– Это его работа, на что обижаться?

Комиссар покивал, провел рукой по мокрой от пота груди, с сомнением глянул на реку, задумчиво сказал:

– Искупаться, что ли?.. Что‑то сегодня жарит сильно.

– Не рекомендую. В воде всякие железки могут быть. Да и боевики иногда сидят на той стороне.