Живой ты не вернешься. Книга 1 - Пальмира Керлис Страница 42

– Насчет оплаты не переживай. Только слишком рьяно не развлекайся, а то страж задастся вопросом, откуда у приезжей выпускницы возможности, несоизмеримые с привычным жалованьем.

– О, много тратить и не намерена, меня обычно угощают. Так что потери скорее понесет страж, чем казна. Постараюсь создать условия, чтобы со мной захотели поделиться тайнами.

Северин помрачнел, уголок его губ недовольно дернулся.

– Когда я просил втереться к нему в доверие, не имел в виду ничего такого. Это было бы непозволительно с моей стороны. Я против. И запрещаю.

Растерялась, право слово. Не знала, то ли зардеться от столь неравнодушного отношения к моей девичьей чести, то ли негодовать из-за предположения, что я ради достижения цели прыгну в чужую постель. Впрочем, сама двусмысленно выразилась. Он переживает, что я превратно истолковала его слова, или расценивать это в более лестном ракурсе?

– Я тоже ничего такого не имела в виду. А что еще мне запрещено?

– А что ты хочешь, чтобы тебе разрешили?..

– Быть свободной на сегодня. – Я отступила от стола. – Раз уж вечером и до поздней ночи мне предстоит заниматься твоим заданием, справедливо засчитать это время как рабочее.

На сей раз Северин моему нахальству удивляться не стал. Лишь с неприкрытой иронией сказал на прощанье:

– Понимаю, после вчерашнего нужен отдых.

Я просочилась за дверь, пока не услышала что-нибудь, на что непременно захочется ответить. Пререкаться с ним надо дозированно, а по возможности вообще свести общение к минимуму. Больно умный. Сегодня я его бдительность вроде усыпила, но неизвестно, что будет завтра.

Отдыхать я, само собой, не собиралась. Путь лежал в библиотеку, в кармане был надежно спрятан медальон Германа. Открывать мне доступ ко всем местам во дворе он сможет всего несколько дней, потом энергетический заряд, отпирающий защитные барьеры, рассеется. Необходимо успеть пробраться в покои Юстина, а для начала выяснить, когда это лучше сделать. Права на ошибку нет, попадаться нельзя.

Безлюдный общий зал библиотеки хранил тишину, редкую пыль и сотни книг, не представляющих для меня ровно никакого интереса. В Академиях лежит то же самое, неоднократно читанное мною и перечитанное. Справочники по базовой магии, несодержательные труды географов, талмуды по истории с восхвалением первого императора. Все, что не жалко выставить на обозрение широкой публике.

Из любопытства полазив по приставленной к высоченным шкафам лестнице и ознакомившись с выведенными на корешках названиями, я направилась к дежурному библиотекарю – древней сгорбленной старушке, по которой угадывалось, что она давно и прочно замужем за книгами и это ее единственная любовь. Строгий взгляд за выпуклыми стеклами очков прошелся по мне настороженно, пришлось на полную катушку подключить актерское мастерство. Ох, как я пела… О том, что наслышана об императорской библиотеке, о которой на юге легенды ходят, и я всю жизнь мечтала в ней оказаться. Глаза блестели от навернувшихся слез счастья, даже подумала, что переигрываю. Однако старушка прониклась и разразилась польщенной речью, что это похвально, когда молодежь интересуется книгами, а не гулянками. Судя по тому, что, кроме меня, здесь уже второй раз других посетителей не было, обитатели дворца мало увлечены чтением.

– А зря, книги – это кладезь мудрости, наши самые верные друзья, и у нас их столько, что вашей Академии и не снилось, – в запале вещала она, поправляя очки. – Ты заходи почаще. Спрашивай меня, если что, я тут каждую книгу прочла от корки до корки и вообще все знаю!

Сразу начать узнавать рабочее расписание Юстина было бы неосторожно, да и велика вероятность, что отправят прямиком к нему. Он еще в прошлый раз напрягся и заподозрил меня в интересе к запретной магии, лучше на глаза ему не попадаться. И хотелось бы отыскать какие-нибудь занятные книги, раз уж пришла.

Я нащупала верную тактику: щедро осыпала новую знакомую комплиментами, заставив ее почувствовать себя истинным хранителем библиотеки, ненавязчиво поделилась знаниями о бережном обращении с редкими изданиями и предложила помочь с наведением порядка, поскольку местные служанки явно не справляются. Потом посновала по лестницам с тряпкой, подкрепляя слова делом и протирая полки от остатков пыли. Помощью и восхищенными речами выпросила дозволения сунуть нос в закрытый читальный зал – всего на час, зато без присмотра.

– Видно, что ты милая девочка, – доверительно сказала старушка, – и не проблемная. Недозволенного делать не будешь.

Зрение ее подводит… Я вернула тряпку на место и прошла в отдаленный зал в конце библиотеки, запертый на замок и дополнительно защищенный магией. Замок легко взломать, а охранный барьер сейчас на меня вовсе не среагирует, но незачем рисковать, когда и так пускают.

Этот зал был куда теснее основного и сверкал чистотой, большинство книг прятались под стеклом. К счастью, их можно было оттуда вытащить, что я и проделала с томом под названием «Магический дар: разновидности и классификация». В нем излагались всем известные истины, что светлых и темных магов примерно поровну, самый обыденный дар – боевой, а самый редкий – прорицательство. Двойная специализация у магов встречалась нечасто, а тройная в исключительных случаях.

Прилагались результаты исследований, посвященные тому, какие сочетания в одном одаренном более распространены. Связка боевой магии с оккультной у темных и боевой с целительской у светлых. Официально я не уникум. А неофициально и по-настоящему… На последних страницах нашлось упоминание о переходящих – именно так мы в этом издании и назывались. Составитель знал о столь редком явлении ровно столько же, сколько и все: это некое отклонение в энергетической структуре. Непринятие нас ни светом, ни тьмой считалось ущербным, хоть наш дар и был силен. Изучить переходящих детальнее никто не порывался: видимо, мы так быстро умираем, что не успеваем привлечь внимание. Исследователи обычно скупо отмечали, что «странность» крайне нераспространенная, а значит, разбираться в ней смысла нет. И слава Высшим Силам, иначе меня бы еще в детстве на опыты пустили.

Орлин, забрав меня в семь лет из семьи и привезя в западную Академию, в первый же месяц обнаружил эту мою особенность. Сказал: сочувствую, Сияна. И посоветовал выбрать что-то одно, чтобы не распыляться во все стороны. Мы часто говорили с ним о моем даре, и он не видел в нем плюсов, скорее наоборот. Полноценно не будешь ни светлым, ни темным магом, а большая сила – не столько преимущество, сколько огромная ответственность. Орлин мне поблажек не давал, держал в ежовых рукавицах и требовал усердия на занятиях по самоконтролю.

Очень помог, многому научил и дал понять, что важнее заниматься тем, к чему лежит душа, а не идти на поводу у тогдашнего главы Академии, считавшего, что надобно идти в заклинатели духов, по которым в том году наблюдался недобор при высоком спросе. Выше только на целителей, но тяги к созиданию у меня не было, а вот к разрушениям сколько угодно. Чего стоил хотя бы разгромленный случайно сарай с садовыми инструментами… Попало мне тогда знатно, в том числе по заднице.