Легион. Кн. 2. Неопознанная - Ками Гарсия Страница 40

Я медленно подняла взгляд, одновременно и желая выяснить правду, и не желая ее знать. И уставилась на собственное запястье.

Ничего.

Я задержала дыхание, боясь шевельнуться.

Я не одна из них.

На этот раз сомнений не осталось.

Я сама начертила Капкан Дьявола, уничтоживший духа из Военного Кувшина, и я собственными глазами видела, как Джаред и Лукас похоронили мою тетю, пятого члена Легиона.

Я ждала появления метки в тюрьме в Виргинии и не сомневалась, что линии проступят на моей коже.

Но они не появились.

Та ночь сломала меня. По крайней мере, я так думала. Но это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовала теперь – я разбита, опустошена и одинока.

Пожалуйста, пусть это окажется очередным кошмарным сном. Пусть я проснусь.

– Кеннеди? – Джаред нервничал, значит увидел.

– Мне очень жаль, детка, – сказал Габриэль.

Я развернулась, держась за запястье.

– А ты…

Димитрий раскурил очередную черную сигарету.

– Ты должна была знать правду.

Правду.

– Даже если она не пятый член Легиона, это не доказывает, что ее мать была иллюминатом. – Джаред не собирался меня предавать.

Пятый член.

Фэйт выбрала моего отца, больше некого.

Димитрий потер виски:

– У твоей матери было немного родных, да, Кеннеди? Только сестра, и могу поспорить, они не дружили. Орден Просвещенных не выбирает в оперативники людей с тесными семейными связями. Это важный критерий отбора.

– Как ты их назвал? – ошеломленно спросила Алара.

Димитрий стряхнул пепел на пол.

– Орден Просвещенных. Тебе знакомо это название?

Алара позади меня напряглась:

– Нет. Я не так расслышала.

Она лгала.

– Орден Просвещенных действует вне законов основной организации, – продолжил Димитрий. – Они ведут себя слишком рискованно, а иллюминаты частенько даже не подозревают об этом. Когда твой отец ушел, Кеннеди, мы послали кое-кого поговорить с твоей матерью и урезонить ее.

Я расправила плечи:

– Я тебе не верю.

Димитрий обернулся к Габриэлю:

– Прошу, подтверди, что Элизабет Уотерс была одной из нас.

– Да, она состояла в ордене, но не сказал бы, что она была одной из нас, – уклонился Габриэль.

– Пастух отвечает за своих овечек, Габриэль. Даже за отбившихся от стада.

Габриэль бросил на Димитрия тяжелый взгляд:

– Некоторые овцы предпочитают оставаться отбившимися.

– Расскажи Кеннеди, как ты познакомился с ее матерью, – предложил Димитрий.

Каждая мышца в моем теле напряглась. Я все еще пыталась понять, что не так с моей памятью. Меньше всего мне хотелось услышать, как Габриэль познакомился с моей мамой.

Габриэль мгновение-другое стоял неподвижно, и я подумала, что разговор окончен. Но он тяжело вздохнул:

– Я был членом Ордена Просвещенных, пока не разобрался, чем они занимаются на самом деле, а это не имело никакого отношения к чуши, которую нам скармливали. Я рассказал иллюминатам о том, что узнал, и они пригласили меня обратно. И со временем я убедил Великого Магистра в том, что твоя мать тоже достойна спасения. Поэтому я поехал в ваш дом в Джорджтауне, в тот, с зеленой дверью. Твой отец уже ушел. – Габриэль улыбнулся себе под нос, с нежностью. – Твоя мама несколько раз угощала меня обедом. Она готовила убийственную лазанью и лучший соус из морепродуктов, какой я ел в своей жизни. Маринара.

Маринара. Мамин особый рецепт.

– Кто угодно мог проехать мимо дома Кеннеди и посмотреть, какого цвета дверь, – нервным тоном произнесла Элль.

Улыбка Габриэля угасла.

– Мне этот дом знаком и снаружи, и изнутри. Элизабет жила в нем до того, как вышла за отца Кеннеди. – Он повернулся ко мне. – Я покрасил полы и соорудил книжные полки для библиотеки. Они все еще стоят?

Я не ответила. Кто угодно, хоть раз бывавший в моем доме, мог знать о полах и книжных полках.

– И еще сделал кое-что, чего ты, возможно, никогда и не видела, – продолжил Габриэль. – У твоей мамы была потайная дверь за стенным шкафом.

Меня словно током ударило, я с трудом перевела дыхание.