Изгнанница Ойкумены - Генри Лайон Олди Страница 38

Пыльная дорога упиралась в стену и исчезала под ней. Складывалось впечатление, что дорога была здесь тысячу лет, а стена возникла вчера. Упала с неба, выросла из-под земли; соткалась из воздуха. Ноздреватый материал выглядел однородным. Ни изменений цвета или хотя бы оттенка, ни вкраплений иных пород, ни малейших вариаций фактуры в пределах видимости.

На странной скорлупе ничего не росло. Травинка, кустик, пятно плесени или лишайника – ничего. Наверное, потому скорлупа и казалась возникшей только что. Регина поймала себя на том, что мысленно пользуется термином Тирана: «скорлупа». И вправду – похоже. Девственная планета, и гора-яйцо с аккуратно срезанной верхушкой. Словно некий великан уже приступил к трапезе, но его отвлекли. Живите, значит, в яйце – до поры до времени.

Пока не вернется великан с ложкой…

Она встряхнулась, гоня прочь дурацкие ассоциации. Всмотрелась еще раз: ничего себе! Исчезающая под стеной дорога – накатанная, между прочим, дорога, со свежими следами колес и копыт – это ладно. А как вам дерево, наполовину ушедшее в скорлупу? Из стены явственно проступала часть ствола с ветками. Прочее же определенно находилось внутри. Видимая часть дерева не вызывала опасений: листья зеленеют, ветки тянутся к небу…

Зрелище напоминало авангардную скульптуру.

Регина вспомнила шадруванские фонтаны и статуи. Местные развлекаются? Вряд ли. Тут нужен художник, пресыщенный современной цивилизацией. Ларгитасцы постарались? Нашелся среди геологов с биологами скульптор-любитель… Дальше обнаружились торчащие из стены ветки. С розовыми цветами. А вон еще… Больно плодовит наш «авангардист». Тут работы – бригаде дизайнеров на пару месяцев.

Увлекшись разглядыванием деревьев, она не сразу заметила объявившихся на дороге людей. К скорлупе приближались двое. Загорелый ларгитасец – шорты песочного цвета, рубашка с коротким рукавом, широкополая шляпа от солнца. И абориген – голый по пояс верзила. Парочка оживленно переговаривалась, но слов было не разобрать. Подойдя к стене, ларгитасец демонстративно постучал по ней кулаком. Звук вышел неожиданно гулким, будто стучали по пустой бочке. Не удовлетворившись, ларгитасец приложился к стене плечом – словно пытался высадить заклинившую дверь. Стена, естественно, не шелохнулась. Напоследок человек пнул скорлупу ногой – с тем же результатом.

Абориген веселился от души. Хохотал, хлопая себя по ляжкам; не стесняясь, указывал на чужака пальцем. Во, мол, дает! Чистый цирк! Регина не вполне понимала, что так рассмешило шадруванца. Ну, колошматит человек в стену…

Утомившись, ларгитасец сел на придорожный валун и махнул рукой туземцу: давай, теперь ты. Тот, ухмыльнувшись, направился к скорлупе. В какой-то миг Регина уверилась: человек не остановится. Налетит на преграду, разобьет лоб… Действительно, шадруванец не остановился. Даже не замедлил шага. Миг, и он канул в стену.

Исчез в ее толще – как не бывало.

Регина шумно выдохнула. Розыгрыш? Монтаж? Визуальные спецэффекты? Заподозрить Тирана в склонности к глупым шуткам было трудно.

– Отчет подлинный, – от Тирана не укрылся ее вздох и выражение лица. – Смотрите дальше. Все объяснения – потом.

С минуту ничего не происходило. Ларгитасец сидел на валуне. Монотонно звенели цикады, навевая сонную одурь. Шелестели листья на ближайшем дереве. Мир разомлел на солнцепеке – вот-вот начнет плавиться, оплывая горячим воском и обнажая под собой…

Что?

В том месте, где дорога исчезала под скорлупой, поверхность стены вдруг вспучилась. Нет, не так. Поверхность осталась прежней. Просто из стены вышел верзила-шадруванец. Никаких заметных усилий ему для этого не потребовалось. Скорлупа за его спиной осталась прежней. Регина смотрела очень внимательно, и могла поклясться: в скорлупе не было тайного прохода. По ее поверхности не пробегала рябь, как при движении сквозь «жидкие стены». Она не искрила, подобно мощному силовому полю, не раздавалась в стороны, обволакивая идущего и смыкаясь за его спиной, как это делают мембраны дезинфекции…

Так человек мог бы выйти из хорошо стабилизированной голограммы. Но ларгитасец только что продемонстрировал: скорлупа материальна.

Следом за верзилой из стены возникла лошадиная морда. Секунда – и лошадь выбрела наружу целиком. На спине ее восседал потный и красномордый дядька. Всадник придержал лошадь – задние ноги и круп животного остались внутри стены, что не доставляло лошади особых неудобств – что-то крикнул, и из стены неспешно потянулся целый караван. Груженые тюками верблюды, пешие погонщики, вьючные лошади, пара лохматых собак с вываленными от жары языками…

Караван шел и шел. Люди приветственно махали сидящему на камне ларгитасцу, тот махал в ответ, перебрасываясь парой слов то с одним, то с другим караванщиком. Регина же, как завороженная, смотрела на эту сюрреалистическую картину.

Наконец караван скрылся в отдалении.

Подождав, пока осядет пыль, ларгитасец последовал за ним. А доктор ван Фрассен, словно в прострации, все не могла оторвать взгляд от лепешки конского навоза. Скорлупа рассекла лепешку пополам. Одна половинка покоилась на виду посреди дороги. Другая же…

Она была там, внутри пористой стены.