Быть драконом - Андрей Стерхов Страница 38

Нельзя сказать, что нам это слишком нравится, но мы привыкли. Однако не смирились. Вот почему четыре раза в год — в Ночь Полёта, в Ночь Любви и в Ночи Знаний — нагоны вновь сливаются в единое существо, прекраснейшее из всех разумных. В Ночь Полёта — чтобы обнулить Список и зарядиться магической Силой. В Ночи Знаний — чтобы прочесть Книгу и ничего из неё не запомнить. В Ночь Любви — чтобы делать новых драконов и продолжать древний крылатый род.

Порой я думаю, как было бы чудесно, если бы наша праматерь Лилит прожила бы вместе с отцом нашим Адамом всю жизнь и умерла бы с ним в один и тот же день. Он — на рассвете, она — на закате. Тогда бы мир вокруг был бы миром драконов. Полагаю, это был бы прекрасный и гармоничный мир. Мир, наполненный добром и справедливостью. Потому что не было бы в этом волшебном мире никаких людей.

Но случилось то, что случилось.

А случилась, как известно, дева по имени Ева. Людям на радость, нам на погибель. С её приходом закончилась эпоха драконов, началась эпоха людей. Люди стали плодиться как кролики и, в соответствии с Замыслом, заняли лучшие земли. Драконы же стали изгоями и попрятались во тьму холодных и сырых пещер.

Впрочем, прозябание в пещерах — это уже в далёком прошлом. С некоторых пор мы при делах, и при делах серьёзных. А всё благодаря Вещи Без Названия.

Я не знаю, что это такое, знаю только, что это архи-артефакт или артефакт, созданный другими артефактами. Именно артефактами, а не магами. Пришло из ниоткуда. Возникло из ничего. Состоялось само по себе. А по свойствам — то ли абсолютное оружие, то ли абсолютная защита, то ли то и другое вместе. В общем, нечто могучее-премогучее. Говорят, что всякий, кто заполучит эту безымянную Вещь в личное и безраздельное пользование, в ту же секунду станет властелином мира. Ни много, ни мало — властителем. Ни больше, ни меньше — мира.

Когда входящие в Большой Совет белые и чёрные маги осознали мрачность наползающих перспектив, когда прониклись они тяжестью проблем, связанных с появлением Вещи, тогда в тайне от рядовых чародеев разделили они этот архи-артифакт на двести пятьдесят шесть частей и спрятали каждую в тайном месте. После чего заключили бессрочное Соглашение с драконами. Теперь мы, драконы, охраняем тайники, разбросанные по всему миру. Не потому, что люди-маги друг другу не доверяют. А потому что они не доверяют друг другу со страшной силой.

Я, дракон Вуанг-Ашгарр-Хонгль, — Страж. Я — один из хранителей Вещи Без Названия. Не целой Вещи, разумеется, а только одной из двести пятьдесят шести её частей, что хранится со времён Раздела в городе, который называется Город. Когда-то этот фрагмент охранял достопочтенный Вахм-Пишрр-Экъхольг. После того, как он сгинул (не сам по себе, конечно, а от копья Охотника), мой наставник — вирм Акхт-Зуянц-Гожд направил меня на освободившиеся место. Древний берилловый дракон сказал: «Иди, сынок, ты сможешь». И я пошёл.

Хотя мог бы и отказаться.

Запросто.

У нас, драконов, нет строгой иерархии и режима подвластности. Есть потерявшие крылья древние Мудрецы (мы называем их вирмами), есть выработанные ими Правила и есть Братство, узами которого мы все повязаны. А начальников нет. Хотя мы и верим, что над всеми нами стоит Высший Неизвестный, но, скорее всего, он продукт коллективного мифотворчества: на него ссылаются, его приводят в пример, его цитируют, но никто и никогда его лично не видел и не слышал. И я так думаю, что не увидит и не услышит. Никто и никогда.

Вместо строгой властной вертикали у нас существует система добровольного принятия долга. Принять на себя долг и нести его во имя Драконьего Братства — это очень почётно. Поэтому, конечно же, не отказался я от предложения Акхта-Зуянца-Гожда, счёл за честь и отправился к чёрту на кулички — в Город.

— Как наше ничего? — спросил Ашгарр, заперев стальную дверь на засов.

— А то ты не знаешь, — хмыкнул я.

— Особо не вдавался, — признался Ашгарр, — но, судя по всему, денёк выдался нелёгким. Я прав?

— «Нелёгким» — не то слово. — Я скинул пиджак, стянул кобуру и повесил её на крюк. — Из дома выходил?

Ашгарр мотнул головой:

— Нет. Только на балкон. Сразу после дождя.

— Пялился на небо, мечтая о девственницах и сеновалах?

— Было дело. Потянуло ввысь. Почувствовал?

— Ещё бы. Ты этого так мощно захотел, что я чуть на разбег не пошёл.

— Это точно, — признался Ашгарр, — пробило на «хочу».

— До Ночи Полёта больше не высовывайся, — предупредил я.

— Охотник в Городе?

— Иес ит из. С утра ещё почуял, но не стал тебя будить.

— Мог бы, между прочим, и записку оставить.

— Пардон, тормознул.

— А где Шляпа Птицелова?

— У Альбины забыл.

— У Альбины? — Ашгарр недовольно поморщился. — Зря ты, Хонгль, с ней опять связался.

— А я и не развязывался.

Он хотел ещё что-то по этому поводу сказать, но я опередил его:

— Во-первых, так было надо. А во-вторых, — не твоё дело.

— А чьё?

— Моё.

— А разве ты — это не я?

Когда сам с собой спорит человек, это выглядит, по меньшей мере, странно. Тянет на шизофрению. Когда сам с собой спорит дракон, так не скажешь. Со стороны это похоже на беседу братьев-близнецов.

Мы с Ашгарром на самом деле очень похожи. И лицом и телосложением. Только он более худ и бледен. Да ещё волосы у него не распущены, как у меня, патлами, а собраны в аккуратный хвост.

Что касается Вуанга, то лицом он от нас мало отличается, но при всей схожести оно у него напоминает маску — уж больно скуп наш Воин на мимику. И череп он бреет наголо. А ещё у него, в отличие от нас с Ашгарром, тело атлета. Впрочем, это как раз понятно: осуществляя непосредственную охрану сакрального объекта, он безвылазно торчит в бункере и только тем и занимается, что медитирует, машет мечами и качает мышцы на своих мудреных тренажёрах. Воин он и есть воин. Ему так положено.

Так и живём: Вуанг тянет лямку там, в подземелье Тайника, а мы с Ашгарром — тут, на поверхности. Поверхность — это наша с ним зона ответственности. Мы осуществляем общий мониторинг ситуации в Городе, контроль подступов к вверенному объекту, общее прикрытие и (при необходимости) усиление.

Помимо того, я в поте лица зарабатываю средства на жизнь, а Ашгарр ведёт хозяйство. Спускаемся мы с ним в бункер редко, только тогда, когда нужно пополнить провиант. А ещё тогда, когда Вуанг вспоминает, что в мире помимо службы есть ещё и солнце, и требует для себя выходной. В такие дни кто-то из нас двоих подменяет воина, а второй бродит с ним по городу. Одного его отпускать нельзя — чуть что, сразу лезет в драку, а в драке он страшен, себя не помнит.

А всё оттого, что Вуанг относится к людям с подозрением. Он изначально считает всякого человека дурным и только потом, по ходу дела, разбирается, достоин ли этот человек уважения.