Палач - Олег Борисов Страница 36

Найдя все нужные лица, охотник еще раз пробежал глазами по фотографиям и удовлетворенно хмыкнул:

– Вот и второе дно открылось.

Полицейский обиделся:

– Думаешь, я не разглядывал? Каждого, каждого со всех сторон крутил. Нет между ними общего. Жили в разных местах, общих интересов – только что о погоде потолковать. Три мужика и пять женщин. И хоть бы как-нибудь пересекались.

– Есть общее, – не согласился палач, развернувшись на каблуках. – Просто у тебя глаз замылился, вот и не видишь… Давай, перед морозом еще по чашке выпьем и на улицу. Зверь рядом.

Рука непроизвольно дернулась к револьверу, но Рамп сдержался, краем глаза отметив медленно наползающие сумерки за окном.

– Может, пока воевать будем, двери закроем? А сюда свечей побольше, чтобы из угла какого зверюга не просочилась?

– Нет. Просто будь готов, а я людей выведу. Здесь драку начинать – запросто можно дров наломать. Поверь, в бумагах я полный профан, но никто лучше меня чужака не завалит. Пошли, надо заканчивать представление…

* * *

Став в центре круга, Клаккер весело прощался, размахивая руками:

– Завтра ждем в гости всех, всех и каждого! Друзей зовите, кто не смог сегодня подъехать! Все будет нормально, обещаю!

– Что, тварь-то уж убили, поди? – пробился сквозь гул чей-то тонкий голос.

– Сбежала тварь, как есть сбежала! – рассмеялся палач, поглядывая за спину полицейскому. – Как поняла, что морду свою под пули подставить придется, – так и рванула. Только кривыми лапами и успела снег загрести. Ап – и… Сзади!

Видимо, Шольц не зря давным-давно выбрал Густава Рампа учителем. Обер-акк среагировал автоматически, не задумываясь: присел с разворотом и разрядил револьвер в стоявшую позади фигуру. Толпа отпрянула прочь, а на белый снег медленно повалился Сат, пытаясь зажать дыру в животе.

– Молчать! – проревел громогласно Клаккер, сбивая крики. Шагнув вперед, опустил дробовик, убрав напряженный палец со спускового крючка.

– Ты… Это же…

– Это наш клиент, Густав. На лапы посмотри.

Опустив глаза, полицейский от неожиданности чуть не выстрелил еще раз. Там, где раньше у церковного служки были руки, сейчас из коротких рукавов латаной шубейки торчали маслянисто-черные лапы с огромными когтями. Из распахнутого ворота высовывалась человеческая голова, но то, что скребло сейчас залитый кровью снег вокруг, к роду людскому отношения точно не имело.

– Знаешь, я с нечистью уже сколько вожусь, но ваш клиент – нечто. Впервые такое вижу, чтобы Тень в живого человека вселилась. Поговаривали, что где-то у предгорий иногда свежий труп какая-то дрянь может поднять и бродит потом, не в силах из тела вырваться. Но тут… Слышишь, Сат, скажи напоследок, чем тебе односельчане так не понравились?

– Убью, гадина… – прохрипел в ответ оборотень, пытаясь зажать рану в животе.

– Это точно. Если тебе дать отлежаться, то запросто. Прискачешь ночью и попытаешься в спину ударить… Тогда я за тебя скажу… Мы пока здесь ходили, я все тебя перед людьми показывал, вопросики вскользь задавал и реакцию твою смотрел. Смотрел и слушал… Знатно от тебя под конец чернотой несло, можно было с закрытыми глазами понять, как морду кособочит.

Толпа молчала, в ужасе разглядывая мужчину, с кем жили бок о бок столько лет. Полицейский покрутил в руках револьвер, потом сунул в кобуру. Похоже, он сам до конца не мог осознать – что именно произошло на площади:

– Он же с нами… Детей крестил, отцу Якову помогал. Уважением пользовался, народ не даст соврать.

– Это для вас уважением пользовался. А ему – кривой глаз мир вверх ногами перевернул. Все мерещилось, что презирают за это, в спину плюют, уродом считают… И в конце лета он не выдержал, сорвался в предгорья. Видимо, слухов набрался о тварях, которых там приручить демонологи пытались.

– Когда городок за сутки вырезали?

– Да. Говорят, кавалерия до сих пор сектантов по округе гоняет. Вот и ваш сосед в ту же степь подался. Не знаю, что и где он сумел зацепить, но только от человека теперь осталась лишь оболочка… Как с людьми пообщается, на ваши счастливые лица посмотрит – так его и плющило. И лица с бедолаг он срывал именно поэтому – не мог мертвым простить, что красивы душой и телом… Ты сам потом еще раз у фотографий постой, посмотри. Выбирал ведь, скотина, самых симпатичных. Кто не побоялся в камеру улыбнуться, радостью поделиться…

Убрав дробовик, Клаккер достал однозарядный пистолет и выстрелил в лоб оборотню. Затем повернулся к священнику, безмолвной статуей застывшему рядом, и подвел итог долгому дню:

– Что Тенью рождено в Тень и вернулось… Можете прочитать молитву, святой отец. Через полчаса – тело сжечь, пепел захоронить. Я остатки обработаю, чтобы никакой дряни больше не было… А вашей дикой образине в лесу спасибо скажите. Убийца долго боялся начать, тварь его чуяла и могла порвать. Лишь когда пришли морозы и прикормленная нежить ушла отсюда, только тогда падальщик начал охоту на людей.

– Его же видели рядом с погибшими!

– Оборотня вы видели. Он даже не поленился, в чужое логово залез, травы надрал с запахом, следы замаскировать хотел. Но как только хозяин вернулся вчера под утро – так и затаился. Пришлось представление разыгрывать, чтобы он контроль потерял и проявил себя… Поэтому дело закрыто, погибших можно хоронить, как положено. Следствие закончено…

* * *

Клаккер выволок на дорогу кусок бревна и теперь с комфортом сидел, бросая куски оленины огромной черной Тени, мутным пятном застывшей рядом. Косившийся на палача хозяин хутора выхаживал рядом, стараясь все же держаться подальше от нечисти. Ветер разогнал снежные тучи, и теперь поле и засыпанные по маковку дома залил яркий лунный свет, превративший округу в серебряное отражение реальности.

– И все же, пусть безумцу мы поперек глотки встали. Но зачем ты меня в форму вырядил, потом чаепитие устроил?

– Я с самого начала удивился, когда место преступления осматривал. Запах на убитых был один, а тут – два. Причем – один от убийцы, а второй – чужой. И явно наведенный… Потом уже в лесу логово нашел, там пошарил и сообразил. Настоящий монстр не трогал людей, он вас за своих принимает. А вот кто убивал – было непонятно. Причем явно кто-то из местных, очень уж ловко места для засады выбирались. В обращенном виде Сат не мог долго находиться, чтобы тенью по снегу мелькать. Поэтому выбирал тропку, где-то в стороне обустраивал себе гнездо, там дожидался жертву… Ты с мужиками поле прочесывал, а он на верхушках деревьев себе помосты мастерил. И все – пойди догадайся, откуда смерть пришла.

– Вот черт!

– Именно. Когда селяне собрались, я запах засек. Специально поближе к себе подтянул, чтобы в случае проблем успеть отреагировать. Ну и попутно накачивал его. Как только понял, что общее внимание твари – как нож острый, – так и пихал перед собой при любом удобном случае. «Сат у нас сможет, Сат нас защитит». Вроде бы заболтал, дурачком городским выступил. И его тормоза внутренние ослабил, вот под конец мерзавец контроль и потерял. А форма твоя перед глазами у него мелькала, лишний раз бесила… Все вместе и сработало…