Вещий князь. Книга 6. Властелин Руси - Андрей Посняков Страница 36

— Далек путь, — чуть успокоившись, усмехнулся Дирмунд. — И в самом деле — далек. Впрочем, думаю, Лейв с Истомой там все устроят как надо. Эх, хоть бы кто-нибудь из них был в Киеве! Нельзя: Лейв — сила, Истома — ум. Только в паре и могут работать. Хорошо, хоть есть еще Вельвед с его волхвами да корчмарь Мечислав… Эй, парень, а ну, поднимись-ка с колен! Вставай, вставай… Подойди к окну? Ты облакогонитель?

Дирмунд внимательно рассматривал молодого волхва. Длинный, весь какой-то нескладный, носатый, с реденькой узкой бородкой, он явно не производил впечатления солидного человека. Да то и не надо было друиду, вовсе — не то, другое… совсем другое.

— Так ты облакогонитель? — взглянув посланцу в глаза, еще раз повторил свой вопрос друид.

Парень вздрогнул и снова повалился на колени:

— Не погуби, отец родной, обманул я Вельведа, облакогонителем назвавшись, почета вельми хотел да власти. Чародей я, не облакогонитель, с чарой все что угодно сотворю, особливо ежели отвар какой изготовить, да и заклятья чаровные ведаю…

— Значит, чаровник… — задумчиво протянул Дирмунд. — Слушай меня, чаровник! Вернешься немедля в Киев, к Вельведу, скажешь, чтоб следил за прибывшим князем, глаз не отрывая!

— Скажу, повелитель!

— И главное, пусть сей же день пришлет мне волхва помоложе: обязательно из облакогонителей, не чаровника, не хранильника, не кобника, только облакогонителя. Найдется у него такой?

— Да есть один. — Волхв посветлел лицом. — Даже двое: один — Колимог, старый, другой совсем молодой, Велимор.

— Старый мне не нужен, а вот молодой… Надеюсь, он не жирен и в ногах быстр?

— Не жирен, повелитель! И быстр.

— Тогда ступай, — милостиво кивнул друид. — Надеюсь, ты все запомнил?

Посланец кивнул.

— И пусть Вельвед не затягивает с девами. Скоро, чай, понадобятся! — Выпроводив молодого волхва, Дирмунд сверкнул глазами и глухо рассмеялся.

Ярил Зевота целый день шатался по пристани, высмотрел, конечно, знакомого — самого князя Хельги, да не подойти было — не тот случай. Ярл все с Аскольдом-князем толковал, так, вместе, одвуконь, и поскакали на Гору, в Детинец, не удалось подойти, да и дружина вокруг опять же. А надо было подойти — на строительство задуманной заимки — да что там заимки, двора постоялого! — требовались немалые средства, а их пока не было. Даже у взятого в подельники Порубора — тоже. Не так уж и много зарабатывал он на охотах. На жизнь, конечно, хватало, на одежку красивую, но на усадьбу — вряд ли. Вот бы на Царьград с дружиной пойти! Да, риск — зато и златом-серебром к осени вполне разжиться можно. Только не в киевскую дружину пойти — много там врагов-недоброжелателей, да хоть тот же Дирмунд-князь, вот уж с кем не хотелось бы встречаться — а в дружину северную, новгородскую, что прибыла с Хельги-ярлом. Ну, или в молодшую, к Снорри. Вот и бегал Ярил у пристани, шатался, да, похоже, зря все! Прибывшие разбили шатры прямо на берегу, у ладей, видно, опасались чего-то, иль просто не предоставил им покоев в Киеве Аскольд-князь, блюдя спокойствие горожан. Даже приказал окружить пристань хорошо вооруженной стражей — чтоб к чужим никого не пропускали. Вот и бегал Зевота, шарился — звенело б в калите серебришко, уж всяко, знал бы, как подойти. Хорошо б и Вятшу с собой прихватить, а то совсем извелся парень после гибели девчонки своей, Лобзи, почернел лицом, даже кинулся было поджигать усадьбу Любомиры — еле отговорили. Любомира-то тут при чем? Не она ж Лобзю принесла в жертву. Мечислав-людин? И он вряд ли. На что ему? Мечислав уж такой пес — без своей выгоды шагу не ступит.

— Волхвы ее закрутили, — при первой же встрече высказал мысль Порубор. — Да и не только ее, многих…

— Волхвы? — Вятша поначалу не поверил, да и Ярил сомневался. Но вот когда явились с волхвования девы — Любима с Речкой, — тогда уж ясно все стало. Точно — волхвы! И направляет их Дирмунд, кому еще-то? Тут уж ни у Ярила, ни у Вятши, ни даже у Порубора сомнений не было. Встречались ранее с князем, приходилось. Лучше б никогда больше встреч таких не было.

После того, хорошенько девок порасспросив, исчез Вятша, сгинул. И ведь что самое главное: не сказал никому ничего! Даже дружку своему закадычному Порубору. Впрочем, Порубор тогда уже повел на охоту знаменитого работорговца Харинтия Гуся с приехавшим сурожским гостем — Евстафием Догоролом. Красив был сурожец, несмотря на то, что в возрасте, чернявый, глазастый, хоть и с горбом, зато веселый и историй разных знал множество. Порубору такие люди нравились, хоть и был сам скромен, дальше ехать некуда, бывало, и слова клещами не вытянешь. Может, и говорил ему что Вятша, да как теперь узнать? Ушел Порубор в леса с Харинтием и его гостем, не скоро теперь прибудет. А Вятша… Пес его знает, где этот Вятша. Месть, как видно, замыслил, только как он отомстит Дирмунду? Сам ведь знает — людской силе князь неподвластен. А может, не Дирмунду мстить решил — волхвам. Уж больно много их в Киеве последнее время, куда больше, чем всегда. Мало им капищ, так ходят по пристаням-торжищам, все чего-то вынюхивают, народ смущают.

Безуспешно попытавшись пробиться к ладьям, Ярил Зевота едва не сбил с ног молодого носатого парня, длинного и нескладного, с посохом волхва и ожерельем из птичьих костей на груди. Волхв… Волхв?

Волхв!

— Эй, кудесник! — Ярил схватил волхва за рукав. — Чудеса творить можешь ли?

Волхв обернулся:

— Смотря как заплатишь.

— Резану дам, не обижу!

— Резану? А что делать-то?

— Да глаза стражникам отвести — всего и делов.

— Глаза? Чара нужна… Нет у меня посейчас при себе чары…

— Ну, как знаешь… Я к другим пойду, к кобникам. Повыкобениваются у стражей, попляшут, я тем временем и проскочу. Да, пойду к кобникам.

— Постой! — Воровато оглянувшись, носатый понизил голос. — Посейчас не могу, спешу очень, а вот вечером… Да ты слушай! Подожди, не ходи к кобникам, они тебя обманут, да и не сотворят ничего, а чара — дело верное.

— Ладно. Встретимся у ворот, на Подоле.

Ярил проводил молодого волхва взглядом и вдруг похолодел, увидев, что его окружили колпачники — люди корчемщика Мечислава.

— Ты ли, Яриле? — сладенько улыбаясь, поинтересовался один из них, чернобородый, смуглый, с широким носом. — А пойдем-ка в корчму, отметим встречу!

Ярил было дернулся — его тут же схватили за руки и сунули под ребро нож.

— Однако идем, парень!

Встав из-за стола, Хельги поблагодарил Хаскульда за прием, за мед-пиво. Пир и в самом деле был знатен — жаренный на вертеле кабан, утки, осетр в ромейском вине, сладкие палочки из настоя лопуха, перепела, запеченные с пахучими травами, рыба — соленая, вяленая, вареная, — заварные хлеба с хрустящей корочкой, стоялые меды — липовые, клеверные, малиновые, — хмельной олус, бражица ягодная, да чего только не было! Хельги, правда, ел мало, в основном разговаривал, зато Хаснульф… Дорвался до еды воевода, будто триста лет не кормили. Ел — только кости на зубах хрустели, да летел вокруг жир. Хватал маслеными руками золотые кубки, вливал в себя мед-брагу, снова жевал и снова пил, покуда в бессилии не откинулся к стенке.