Возмездие теленгера - Михаил Белозеров Страница 36

В густых зарослях веха и болиголова, которые казались больше обычного и к тому же были ядовито-зелеными, Костя увидели нечто странное. Что за ерунда… – удивился он. Странные бугры. Чебот ткнулся ему в спину и тоже замер с открытым ртом. Телепень, который шел последним, тянул шею, как рассерженный гусак:

– Чего там?.. Чего там?.. Дайте мне посмотреть! Ну дайте!..

Хотел Костя сказать, что сам не понял, а потом у него глаза на лоб полезли, потому что он увидел черепа с черными глазницами – много черепов в касках и без них, улыбающихся и мрачно свернутых набок, так много, что они тянулись ровными рядами вдоль лощины до самой реки, а до реки той было не меньше полутора километров.

– Что это?! – воскликнул он и побежал вниз, чтобы убедиться, что глаза его врут.

Он бежал по узкой тропинке, цепляясь плечами за головки болиголова, бежал прямо по зеленовато-белым костям, и они хрустели под ногами, бежал по черепам, и они пружинили под ногами. А справа и слева, насколько хватало глаз, лежали трупы, сквозь которые проросла гигантская ядовито-зеленая трава с белыми и розовыми, огромными, как зонтик, венчиками, и на этих ядовитых цветах беззаботно жужжали пчелы. Нет, оторопело думал он, так не бывает. Это ж сколько народу! Тысячи, а может, даже и миллион! В его представлении, это было очень много, так много, что невозможно было сосчитать, да и считать казалось кощунством. Запыхавшись, его догнали остальные. У реки трупов было даже больше, насколько хватало глаз – под елями, в глубине леса – все эти странные бугры, занесенные песком, большие и маленькие, переплетенные растениями и накрытые многолетней листвой и ветками деревьев.

– Святые угодники… – произнес Чебот, и лицо у него из недоуменного сделалось испуганно-глупым.

Должно быть, он не находил связи явлениям, а приписывал им мистическое объяснение.

– Армия лежит… – философски и очень мрачным тоном заметил Семен.

Он один остался спокоен. Даже Чебот разволновался и сдернул с головы кепку. Телепень щелкал зубами, как аист клювом. Грудь у него от волнения ходила ходуном. На глаза навернулись слезы.

– Скорее всего… – уточнил Костя, озираясь по сторонам, – дивизия…

– Дивизия! – воскликнул Телепень. – Мать моя женщина! А это много?..

– Не знаю, – пожал плечами Костя. – Наверное, много. Ты же видишь.

– Да, – согласился Телепень, – народу побольше, чем в нашей деревне. Слышь…

– Чего?

– Научишь меня своей грамоте? Я тоже хочу во всем разбираться. Я тоже хочу знать, что такое дивизия, а что такое полк.

– Научу, – пообещал Костя.

– Я тоже хочу, – буркнул Чебот, стесняясь того, что обращается к своему недавнему врагу, тем самым признавая его главенство.

– Говорят, – сказал Семен, – что дальше на юг таких кладбищ миллионы.

– Кто же их смог так быстро убить? – поеживаясь, спросил Телепень и еще раз оглянулся на мрачный лес, словно он знал ответ.

– Если бы я ведал… – признался Семен.

– Кто-кто? – сказал Костя. – Наверное, кайманы. Больше некому.

– Нет, – возразил Семен. – Кайманы хоть и опасны, но не так умны и могучи.

– А кто могуч? – спросил Костя с тайной надеждой побыстрее разобраться в этом мире.

– Я не знаю. Но народу здесь побито немерено. Говорят, полстраны вот так убили. А может, и больше.

– Даже оружие не забрали, – сказал, заикаясь, Телепень, но за ржавым «калашом», который торчал из-под листвы, не полез – то ли побоялся, то ли побрезговал, то ли потому, что этот «калаш» все еще сжимала чья-то рука.

– А кто будет забирать? Деревня тоже повымирала, пять домов осталось, – сказал Семен. – Здесь их по окрестным лесам знаешь сколько лежит? Все, что можно, уже растащили. Остальное без надобности. «Время-марь», однако. – И вздохнул тяжело, как на поминках.

Гулять им расхотелось, и до самого состава они плелись молча. Залезли в кабину, и Телепень высказался, усаживаясь прямо на уголь:

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Костя взялся было за дневник старшего лейтенанта Брагина, но перед глазами все еще стояли кости погибших, и он подумал, что после таких катастроф цивилизации не возрождаются, что от былого могущества страны, о которой все вспоминали, как о сказке, ничего не осталось и что они, должно быть, являются свидетелями гибели человечества и только чудо может возродить этот мир.

* * *

Дядя Илья явился довольный и веселый. От него пахло самогоном и селедкой.

– Ну что, пацаны, едем дальше? – спросил он. – А чего такие грустные?

– Я их водил к мертвякам, – объяснил Семен.

– А-а-а… – отозвался дядя Илья, поднимая пары. – Тогда понятно. Эпидемия здесь случилась, ребята. Чахомоткой называется. Спасения от нее нет. Из-за этой болезни все наши беды. Говорят, что американцы во всем виноваты, что они ее в своей Америке и сотворили. – Он крикнул сыну: – Подкидывай! – И распахнул топку.

Семен с разворота кинул в нее лопату угля. Оттуда ударило жаром. Дядя Илья закрыл топку. Семен набрал грабарку угля, и снова дядя Илья на секунду распахнул топку, и снова оттуда ударило жаром, как из преисподней.

– А зачем эпидемия? – удивился Костя.

В голове у него не укладывалось: жили бы себе мирно дальше и жили. Зачем какие-то чахомотки разводить?

– Так… На всякий случай – отозвался дядя Илья, поглядывая на манометр, – чтобы нам жизнь малиной не казалась.

– Это как если бы у нас поссорились два соседа и один второму в огород соли накидал? – спросил Костя.

Дядя Илья не ответил, ответ был очевиден.

– Америка – это где? – спросил Чебот и покраснел, совсем как Дрюндель, потому что ему вдруг стыдно стало, что он такой темный.

– На другой стороне земного шара, – пояснил Костя, прежде чем дядя Илья открыл рот.

– Тю-у-у… – с презрением произнес Телепень. – А бают, что Земля плоская.

Семен засмеялся, но так, что Телепень совсем ничего не понял, а Чебот покраснел еще больше и стал походить на спелое яблоко. Он сообразил, что Телепень опозорился с головы до ног.

– Круглая, круглая, – подтвердил дядя Илья и посмотрел на них с удивлением: – У вас что, школы нет?

– Нет, – безмерно стыдясь, признался Чебот.

Раньше он на такие мелочи не обратил бы внимания. Подумаешь, нет в деревне школы, ну и что? Кого это волнует? Атамана Рябого точно не колышет, а других жителей Теленгеша и подавно, главное, чтобы живот был набит да зимой выжить.

– У нас школы тоже нет, – сказал дядя Илья. – Но я знаю, что Земля круглая.

Он повернул регулятор давления. Паровоз окутался паром и дымом, паровая машина провернула колеса, и состав тихонько двинулся вперед на малом клапане. Дядя Илья открыл следующий клапан, и паровоз стал набирать скорость. Косте сделалось немного жутко.