Чародей как еретик [ = Чародей-еретик ] - Кристофер Сташеф Страница 35

— О нет, милорд, — возразила баронесса Реддеринг, — когда старый Адам принес нам эту новость, мы были весьма… встревожены.

— Адам? — недоуменно посмотрел на нее архиепископ. — Разве не брат Феликс поведал вам об этом?

— Нет, не он, — удивленно подняла взгляд баронесса. — Старый Адам.

— Вот как? — архиепископ повернулся к старику. — А откуда ты узнал об этом, Адам?

— От брата Феликса, милорд, как только он вошел в ворота, — ответил Адам с мрачным удовлетворением. — Он хотел было промолчать, но я не отставал до тех пор, пока он не выдержал и не рассказал.

— Что ж, его трудно обвинить, — вздохнул архиепископ. Он прекрасно помнил назойливость старого Адама. Но раздражение осталось. — Могу поклясться, что скрыть от тебя тайну сможет только такой же надоеда, как и ты. Но почему тогда он не передал эту весть Ее Милости?

— А я его тут же отправил восвояси, — еле заметно усмехнулся Адам. — Уж теперь-то в нем не было никакой нужды, я и сам мог все сообщить Ее Милости.

— Адам! — охнула шокированная баронесса. Архиепископ только покачал головой.

— А мой приказ, отданный ему, для тебя ничего не значил? Вижу, что нет.

Старый Адам собрался было ответить, но баронесса успела перебить его.

— Хватит, Адам, ты можешь идти, — и взмахнула рукой, отсылая его прочь. — Чтобы сопровождать меня в присутствии милорда аб… ах, архиепископа, вполне хватит и моей внучки, — она слегка покраснела, учтиво наклонив голову в сторону архиепископа.

— Как будет угодно вашей светлости, — проворчал Адам и поплелся к дверям.

Архиепископ с улыбкой вернул поклон.

— Благодарю вас, леди, за то, что не забываете мой новый титул.

— Вы должны дать отставку старику Адаму, — обратилась к бабушке леди Мэйроуз. — Отправьте его в какую-нибудь деревеньку подальше, и пусть доживает там свои дни. Он совсем выжил из ума, порой он становится таким несносным, что я еле сдерживаюсь, чтобы не накричать на него!

— Толку от этого будет ни на грош, — заметил архиепископ, — он просто не обратит внимания. Это не старость сделала его таким. Двадцать лет назад, когда я был еще капелланом, он уже был таким въедливым.

— Тогда хвала Небесам, что я родилась не в этом доме, — съязвила леди. При этих словах тень скользнула по лицу баронессы, и архиепископ поторопился отвлечь ее от воспоминаний о тех обстоятельствах, при которых ее покинул сын, и о женщине, что послужила причиной этого.

— Миледи, почему же эта новость о моем новом титуле так удивила вас? Я ведь заблаговременно поведал вам о том, что у меня на уме?

— О! Одно дело — говорить об этом, милорд, и совсем другое — услышать, что все уже свершилось, — баронесса, кажется, до сих пор была взволнована. — И в вашем обращении говорилось еще о том, что король и королева должны руководствоваться велениями Церкви.

— Он и об этом говорил, бабушка, — напомнила леди Мэйроуз.

— Говорить-то мы говорили, но я не думала, что Его Све… Его Святейшество объявит об этом во всеуслышание.

— Я не мог поступить иначе, объявляя о своем новом титуле, — лицо новоявленного архиепископа посуровело. — Ибо власть короля — от Бога, а клирики — глас Божий среди людей.

— Но король с королевой ответят вам, что власть им досталась не от Бога, что власть завоевали их предки, — возразила баронесса.

— Это не так! Ибо они называют себя монархами «милостию Божией»! И герольды возвещают эти слова впереди королевских процессий, и в каждом королевском указе!

— Вот именно, леди Мэйроуз, вот именно, — кивнул архиепископ, одарив ее теплым взглядом. — И если они — монархи милостию Божией, то и их владения должны быть владениями Господа — а раз так, то слуги Господни должны направлять их.

— Я не сомневаюсь в ваших словах, — быстро ответила баронесса. — Ибо кто я такая, простая мирянка, чтобы оспаривать слова архиепископа?

Глаза леди Мэйроуз сверкнули, но она промолчала.

— И я знаю, что вы правы в том, что отделяете нашу Церковь от Римской, — продолжала баронесса, протянув было свою руку, чтобы взять под руку архиепископа. Однако ее ладонь задержалась, а потом и вовсе вернулась на место.

— И потому вы должны быть архиепископом, — заключила она, — и с этим я согласна, и я ничуть не сомневаюсь в том, что вы поступаете правильно, объявляя, что король и королева должны повиноваться вам. Но должна признаться, — тут она слегка покраснела, — что я больше верю отцу Уиддекомбу, чем его доктринам.

— То есть вы верите в них лишь потому, что отец Уиддекомб считает их истинными? — улыбка архиепископа потеплела, но сквозь нее просвечивала тень разочарования. — Должен предостеречь, моя духовная дочь, — не гордыня ли кроется за твоей верностью?

Баронесса покраснела и опустила глаза. Леди Мэйроуз ехидно усмехнулась:

— Нисколько, милорд! Она только и делает, что с утра до вечера возносит хвалу и радуется, сколь чудесно, что аббат, а ныне архиепископ, — ее духовник!