Торг с мертвецами, часть 1 - Марина Баринова Страница 35

Десари села на кровати, подобрав ноги, и с любопытством уставилась на гостя. Зот вопросительно взглянул на Симуза, и тот кивнул, разрешая подойти ближе.

— Так вы — настоящий магус? — спросила девочка. Ее голос звучал хрипло — должно быть, она дремала перед их появлением. Симуз болезненно поморщился: все его нутро противилось мысли, что дочь может провести жизнь под опекой колдунов или, если не научится контролировать способности, и вовсе взаперти. — Но вы не похожи на магуса. Те, которых я видела, были совсем другими.

Зот улыбнулся и заговорщически ей подмигнул, а затем, словно извиняясь, развел руки в стороны.

— Я не совсем магус, юная госпожа. Магусами могут называться те, кто состоит в Магуссерии. Я же просто целитель, хотя знаю и умею немало. И все же не могу позволить себе дорогих одежд, как те, кто служат Магистрату.

Симуз откашлялся. Все он мог, этот Зотикус, но был достаточно благоразумен, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ночной люд щедро платил даже простым врачам, штопавшим раны. А уж целитель с даром мог заламывать и вовсе немыслимые цены за спасение жизни. Впрочем, Зот, хоть и водился с темными личностями, сам законченной сволочью не был и на чужом несчастье не наживался — для этого существовали любовные зелья, сонные капли и свечи с дурманом. Потому он и обрел множество друзей в разных закоулках города. Симуз подозревал, что для Зота были открыты двери и в имениях побогаче.

Давно, когда Симуз только поступил на службу в Эмиссариат и по первости занимался лишь мелкими делами внутри Сифареса, познакомился с Зотом. Тогда он еще не взял это дурацкое имя, которое наверняка взял из какого-то древнеэннийского предания. Встреча состоялась при весьма неприятных обстоятельствах, и любой хороший эмиссар на месте Симуза сдал бы целителя-самородка в Магистрат со всеми потрохами, дабы тот провел жизнь под контролем Магуссерии, ибо всякий одаренный необъяснимым талантом житель Эннии принадлежал не себе, но государству и тем, кто им управляет. Зоту такая судьба оптимизма не внушала, и Симуз ему помог.

Зотикус добрых дел не забывал.

— Мало времени, — напомнил эмиссар.

Зот покачал головой и откинул прилипшие ко лбу темные волосы.

— Не торопи меня. Пожалуйста. Я кое-что чувствую.

Он был довольно молод и слишком высок для коренного эннийца. Да и черты лица целителя были непривычно правильными для выходца из низов. Очевидно, кто-то из его предков согрешил с благородными: эннийская знать происходила из другой народности, что некогда пришла на эти земли и захватила весь полуостров. Это могло объяснить и дар, которым обладал Зот: долгое время Магистрат состоял сплошь из магусов, и лишь в последние столетия количество благословенных среди эннийской элиты сильно сократилось.

— Не мешаю. — Симуз принялся задергивать тяжелые шторы. Руки отчаянно чесались, а неведение лишало покоя. Ему нужно было делать хоть что-нибудь, лишь бы занять себя в этом мучительном ожидании.

Целитель скинул видавший лучшие времена плащ и подошел к девочке.

— Не бойтесь, юная госпожа, — мягко сказал он. — Больно не будет.

— Так вы станете меня лечить? Вместо мастера Алоя?

— Пока не могу сказать, — глухо отозвался целитель, сосредоточенный на своих мыслях. — Сначала нужно понять, что у вас за недуг. И недуг ли это…

Он сел на самый краешек кровати Десари и принялся выкладывать на столик содержимое сумки. Девочка следила за каждым его движением, затаив дыхание. Зот достал несколько склянок с разноцветными порошками, выпуклое увеличительное стекло и несколько отполированных шариков из разных пород драгоценных камней.

— Можно посмотреть? — спросила Десари и, получив утвердительный ответ, потянулась к шарикам. — Зачем вам все это?

— Разные камни обладают разными целебными свойствами. У вас уже есть котенок из аметиста — он успокаивает обладателя и дарует ему спокойный сон.

Девочка фыркнула.

— Не так уж и дарует. Если честно, ничего не изменилось с тех пор, как папа его принес. — Она осеклась и виновато взглянула на Симуза. — Ой, прости… Но я как просыпалась по ночам, так и просыпаюсь. И все же котенок очень мне нравится. И он напоминает о тебе.

— Расскажите мне о своих видениях и снах, юная госпожа, — попросил Зот.

Десари посмотрела на отца, словно хотела убедиться, что ей разрешено говорить.

— Все хорошо, синичка. Расскажи Зоту все, что видела, особенно за последнее время.

— Хорошо. — Она набрала в легкие побольше воздуха и начала рассказ. — Я уже не первый год их вижу, но в последнее время они случаются все чаще…

По мере того, как она говорила, описывая в подробностях свои сны и то, что им предшествовало, целитель все пуще мрачнел. Иногда он задавал уточняющие вопросы, но преимущественно молча внимал — из Десари получилась хорошая рассказчица. Как бы Симуз не относился к тому, что по приказу Эсмия учителя и наставники не давали девочке покоя, это дало плоды: соображала она отлично и усваивала знания на лету. Она уже говорила как аристократка, держалась с достоинством высокородной госпожи и, если бы не ее сомнительное происхождение, через несколько лет могла бы считаться одной из самых прелестных невест среди эннийской знати.

— Значит, вы видели отца в ту ночь, когда он гулял по Нижнему городу? — переспросил Зот.

— Я видела не его. Я видела все его глазами, — уточнила Десари. — И не только отца… И недавно я заметила кое-какую странность.

— Кого еще ты видела? — спросил эмиссар.

— В нашем доме живет семья вагранийцев. Не знаю точно, но вроде какие-то знатные люди.

Симуз кивнул:

— Верно, это важные гости Магистра.

— Так вот, их трое: юноша, довольно красивый, — девочка смутилась и, как показалось Симузу, даже покраснела, — его мать и еще одна женщина — самая странная из них. Носит мужское платье и оружие.

— Да, это Толлы: Фештан и его мать Рошана, а женщина с оружием — тетка Фештана Артанна. Ты знакома с ними?

— С юношей и его матерью мы пару раз встречались в саду, когда мне разрешали гулять. И я видела их здесь несколько лет назад — они хорошо мне запомнились, потому что до этого я никогда не встречала вагранийцев, и их внешность меня удивила. Как я поняла, они живут в другом городе, но порой сюда приезжают. С той, другой вагранийкой, мы виделись во дворце, но никогда не заговаривали. Она выглядела очень грустной, грубо со всеми разговаривала, и я не решилась к ней подойти.

Симуз хмыкнул.

— Правильно сделала. Она не самая приятная собеседница.

— Обычно, когда какие-то люди врезаются мне в память, потом я обязательно вижу из в своих снах — то, что они делают, куда идут, с кем говорят… Тогда, давно, когда я увидела тех вагранийцев, позже видела их и в своих снах. Юноша, тогда еще мальчик, допоздна сидел над книгами, написанными на непонятном языке, и знания очень трудно ему давались — я чувствовала, что он был в отчаянии и даже плакал от беспомощности и злости. И матушку его я тоже видела — она делала вышивку на их с сыном одеждах. Очень красивую! Я чувствовала, что ее это успокаивало. Поэтому, когда я увидела третью вагранийку, была уверена, что обязательно увижу сон и про нее. Но этого не случилось.