Самый вкусный пирог в мире - Лариса Петровичева Страница 34

- Спасибо, - с искренней благодарностью произнес я, хотя что-то во мне протестовало и не желало благодарить Аврелия. Глория погладила меня по плечу, и я представил, как она вытаскивала меня из леса. Хотя могла бы вообще не бросаться на выручку. Сожрали пауки – туда мне и дорога.

А она пошла. И рисковала собой ради меня – человека, который вряд ли это заслужил.

Впрочем, Глория была хорошая, порядочная девушка. А для порядочных людей это нормально – броситься на выручку тому, кто нуждается в помощи. Пусть даже этот кто-то совсем недавно охотился за чужими секретами…

Я вдруг подумал, что это было невероятное везение. Жизнь почти всегда поворачивалась ко мне задом и вдруг вручила сокровище – и я буду дураком, если его потеряю.

Но нет, я не потеряю. Я никогда не упускал того, что приходило ко мне в руки.

- Как ты? – спросил я. – Ты не ранена? Он ведь был…

Передо мной вновь мелькнули ноги, безобразное тулово, полотнища паутины и ледяной голод в гроздьях глаз. Глория улыбнулась так, словно забота была чем-то редким и необычным.

Откуда в ней такая смелость, что она взяла и вышла против монстра? И еще говорит об этом как о пустяке.

- Все в порядке. Прокатилась пару раз по траве… - она поежилась, потерла ладонями плечи и добавила: - Надо будет поставить отпугивающие вешки. Мало ли, какая еще дрянь притащится. Как думаете, Аврелий, откуда он мог прийти?

Аврелий неопределенно пожал плечами и принялся замешивать еще одно зелье. Почему-то он с каждой минутой не нравился мне все больше и больше, несмотря на то, что именно его стараниями я был жив и не превратился в студень под нежной корочкой, который потом высосал бы паук.

- Возможно, притащился откуда-то из вангронских лесов, раньше тут таких не было. Местные пауки все же поменьше, - ответил он. Я попробовал сесть, и Глория тотчас же подложила мне под спину подушку с такой заботой, что мне сделалось неловко. – Мне нравится эта идея с вешками. Обычно за пауками приходит кто-то похуже.

По губам Глории скользнула торжествующая улыбка, и я подумал, что сейчас моя жена наконец-то на своем месте. Она была боевым магом, провал на экзамене выбил ее из жизни до такой степени, что она выбросила магию из головы. Не пошла ни в полицию, ни к военным – вычеркнула себя из себя. Но вот наконец-то пришла пора вернуться – и Глория вернулась.

И я был этому рад.

Я выпил очередное, уже не настолько отвратное на вкус зелье Аврелия, и маг сообщил, что на сегодня откланивается. Глория проводила его, потом вернулась с какими-то книгами и тетрадями и с улыбкой сказала:

- Посижу с тобой, ты не против? Мало ли что.

- Я буду рад, - признался я, и это в самом деле было хорошо. За окном давно сгустился вечер, лампа на столе горела мягким золотым светом, и осень никогда не была настолько уютной. Надо же: сегодня меня едва не сожрал паук, а я сейчас был удивительно счастливым. Глория села за мой стол, осторожно передвинула листки рукописи и непринужденно заметила:

- Интересный соус для запекания красной рыбы. Немного отдает дымком.

Я почему-то смутился. Глория открыла одну из своих книг и, помолчав немного, сказала:

- Аврелий велел тебе лежать спокойно, а еще лучше – заснуть. И я с ним согласна.

Я невольно улыбнулся.

- Если ты так говоришь, то именно это я и сделаю. Посидишь еще?

Мне вдруг стало не по себе от мысли, что Глория может уйти, хотя, казалось бы, что тут такого? Но она лишь кивнула и перевернула серую страницу.

- Посижу, конечно. Я с тобой, Виктор. Ни о чем не волнуйся.

8.4

Глория

Спина и плечи болели, словно я тащила Виктора из леса на руках. Конечно, я этого не делала – просто бросила заклинание, которое проточило ход в пространстве от поляны среди берез до нашего дома. Но недаром его называют редким, сложным и опасным – сейчас я чувствовала себя больной и разбитой. Хотелось лечь куда-нибудь и не шевелиться. Каждая клеточка в теле была наполнена тянущей болью.

Увы, это нормально, когда роешь туннель. Надо просто перетерпеть – и я знала, что перетерплю. После практикумов в академии бывало и хуже. Ты просто сжимаешь зубы, а потом встаешь и идешь дальше.

От лекарств Аврелия Виктор вскоре провалился в сон. Бледный, осунувшийся, он казался привидением, и меня в очередной раз кольнуло жалостью – и облегчением. Я успела и спасла его, теперь все будет в порядке, и от этого мне даже дышалось спокойнее и глубже. Я поправила на Викторе одеяло, села за стол и, раскрыв книгу, вспомнила, как мама с отцом сидели с нами, детьми, когда мы болели. Лампа горела таким же золотым светом, на столике рядом с кроватью стоял чай с малиновым вареньем, и тогда я сама себе казалась детенышем в теплой норе…

Некоторое время я сидела за чтением, но строчки сливались, буквы разбегались, и я не могла понять прочитанного. Я сходила на кухню, где дремали мои домовые, которые приходили ночевать в дом, заварила чаю с дольками апельсина и вдруг подумала: а что, если появление паука – это не случайность?

Ректор Хотс искал меня – и очень может быть, что нашел до того, как мы с Аврелием растянули маскировочную сеть. Разумеется, он не будет убивать меня собственноручно – зато отправит в окрестности Итайна какую-нибудь редкостную дрянь, которая прекрасно с этим справится. Особенно, учитывая то, что после поражения на выпускном экзамене, я была настолько выбита из жизни, что могла и растерять часть своих боевых навыков.

Да, охранные вешки надо будет поставить завтра утром, они отрежут таких вот хищных красавцев на подходе.

А потом в Итайн может приехать, например, коммивояжер. Или агент по недвижимости. Или геологоразведчики. И они будут очень хорошо вооружены, сделают свое дело и растворятся, как сахар в крутом кипятке.

Мама будет плакать. А я этого не хотела.

Вернувшись с чайником и чашкой в спальню Виктора, я убедилась, что он спокойно спит, и снова села за стол. За письменным столом мне всегда очень хорошо и легко думалось – вот и сейчас я отпила чаю и снова принялась крутить в голове мысли о том, кто мог убить Моттона.

Анжен Моттон никогда не славился выдающимися магическими способностями. Да, кровное родство с ректором Хотсом дало ему некоторый минимум магических сил, но и только. Он выгонит из дома тараканов, но никогда не бросит ни боевого, ни исцеляющего заклинания. Что в нем прорезалось такого, чтобы убивать?

Если я найду ответ на этот вопрос, то постепенно выйду и на организатора. Только вот как все это выцепить?

Я убедилась, что Виктор крепко спит и дышит спокойно и ровно, и ушла в свою комнату – там я провела полчаса, перебирая свои вещи и пытаясь найти то, что было со мной в академии и могло сохранить хоть какую-то частицу ректора Хотса. И она нашлась в коробке, в которую я когда-то швырнула диплом, выданный мне, как милостыня – это была полновесная золотая крона, которую ректор вложил в книжку диплома.