Терновая Лилия - Нинель Мягкова Страница 34

Ревность Беатрис я отчасти понимала. Похоже, она у герцогини в любимицах, а тут Ее Светлость благосклонно внимает какой-то девице, которая — о, Пресветлый! — к тому же оказалась всего лишь цветочницей. Но разбираться с ущемлёнными хвостами и достоинствами мне было некогда.

Для начала я оценила зал. Объём работы предстоял колоссальный — похоже, над украшением трудился не один десяток людей. Слуги и сейчас сгрудились у стены, готовые прийти на помощь, вешать и держать… только вот что? Конечно, розы цветут не только в садах имения де Сурри, но даже если сейчас кинуть клич и пройтись по всем дворянам — что, кстати, немалый удар по королевской репутации, выручить-то выручат, но себе отметят несостоятельность организаторов. Но даже в этом случае набрать нужное количество вряд ли удастся.

А цветочницы — народ простой. Дают деньги — они везут цветы. Практически в любых объемах. И политические тонкости их не касаются по одной простой причине: где они — а где политика с аристократией.

Поэтому, подозвав одного из лакеев, я объяснила, как добраться до домика Клеменс. Он и сам знал: оказывается, Моник — его соседка. Тесен, тесен мир.

— Мне понадобятся белые пионы, георгины, клематис прямо ветками, гортензии покрупнее, с кустов, ветки яблони. Кажется, пока еще они цветут. Еще пусть скажет Ирен: пусть те белые кусты за ее домом, цинерарию, тоже привезут. Все что есть. Около ее поместья, за рощей, я видела астильдию, белые метелки такие. И их за компанию.

Парень кивал изредка, быстро записывая за мной на обрывке бумаги довольно корявым почерком. Но грамотный — уже хорошо.

Я снова оглядела зал. Белоснежный мрамор с золотистыми прожилками, зеркальные колонны, расписанный светло-пастельными фресками купол, утопающий до сих пор в белоснежных гирляндах из роз, чей аромат густо стоял в воздухе, намекая на скорую головную боль. Это, наверное, от растерзанных цветов. Целые так сильно все-таки не пахнут.

В том числе из-за запаха я решила не брать лилии. Они, конечно, эффектные, но за ночь в помещении не продохнуть будет. По той же причине отпадала сирень. И так уже много ярко пахнущих сортов, а нам обмороки на церемонии ни к чему.

— И еще все то же самое, только в оранжевом и кремовом цвете. Никакого желтого! — подчеркнула я. Понятно, что все равно привезут и придется потом сортировать, но нам чем больше, тем лучше. Если что, с тыльной стороны гирлянды можно пустить.

— А почему не желтый?

— А зачем оранжевый?

Вопросы мне были заданы одновременно, первый — герцогиней, а второй — дамой чуть ее старше, в богатом тяжелом парчовом платье в пол с наглухо закрытым по самую шею декольте. Ее сопровождал целый выводок похожим образом одетых дам, и я сделала совершенно логичные выводы, присев почти в пол.

— Ваше Величество.

— Вставайте и отвечайте уже, — нетерпеливо подбодрила меня вдовствующая королева, бывшая регент. — Залы на помолвку испокон веков украшают белым в знак чистоты невесты. Зачем тут еще оранжевый?

— Невеста не простая девушка, а принцесса. Да и свадьба королевская. Помимо чистоты присутствует власть и богатство. А что его может передать лучше, чем золото? — старательно не поднимая глаза выше рубиновой броши, украшавшей кружево на горловине королевского платья, послушно ответила я.

Совсем не смотреть на Ее Величество — оскорбление, а прямой взгляд в глаза — он для равных, так и до плахи недалеко. Поэтому я старательно балансировала на грани смирения и уважения.

— Мило. Где вы ее нашли, Вивьен? — через мою голову обратилась к старой знакомой королева.

— Она меня нашла сама, Ваше Величество, — со сдержанной усмешкой поведала герцогиня чистую правду. — У девушки весьма нетрадиционные взгляды на очевидные вещи, а в нашем случае, кажется, именно такие и нужны.

Де Сурри плавно обвела рукой распотрошенный зал. Королева согласно кивнула.

— Все свои кусты не отдам, но, если нужно, несколько сотен отменных белых, кремовых и оранжевых роз в вашем распоряжении, — бросила она, глядя куда-то между мной и герцогиней. Наверное, обращаться ко мне напрямую было нарушением каких-то правил, в которых я не сильно разбиралась. Помнила откуда-то тонкости вроде реверансов и взглядов, но вот дальше, в более плотное общение с королевскими особами, мои познания не углублялись, нося больше теоретический характер.

— Благодарю, Ваше Величество, — я снова присела в реверансе, глядя на удаляющуюся спину вдовствующей королевы, затянутую в ткань настолько плотно, что снизу проступали рельефы корсета. За ней поспешили придворные дамы куда в большем количестве, чем роилось около принцессы. Среди них даже затесались пара кавалеров, не знаю уж, в каком качестве.