Быть драконом - Андрей Стерхов Страница 33

— Медиум как медиум. Что ехало, то и приехало. Говори, чего хотел. Забот полон рот, да и этого вот дома ждут.

— Хочу расспросить тебя об этом вот безобразии, — выпалил я и махнул рукой в сторону раскуроченной сосны.

— Ну давай спрашивай, — разрешил Зармаиг. — Только учти, вызванному духу можно задать только три вопроса. Таков обычай. Не я придумал, не мне отменять. У тебя осталось два.

— Почему два?

— Уже один.

Я аж крякнул от обиды. Надо ж, думаю, быть таким бестолковым. И боясь ещё раз дать маху, поторопился спросить:

— Из-за чего парень с трассы слетел?

— Птица в стекло врезалась, — ответил Зармаиг. — Здоровая такая. Шмяк! — и дело сделано.

— А что за птица?

Дядька пожал плечами, дескать, знать-то знаю, солдатик, да только не скажу, вышел твой лимит.

— И на том спасибо, Зармаиг, — как можно вежливее поблагодарил я.

Давить не стал. Подумал, что давить на духа стихий, всё равно что дикобраза пугать, стащив с филейной части шаровары.

— А вот это верно мыслишь, — похвалил меня дух за здравомыслие и отпустил на волю использованного им в качестве медиума дачника.

Дядька будто очнулся, огляделся и, ни слова мне не сказав, покатил с холма к машине.

Он так ничего и не понял.

У Гребенщикова Бориса Борисовича в одной песне есть такая строчка: «Но кто знает, что он провод, пока не включили свет?» Точно подмечено. Только стоит, пожалуй, добавить, что вряд ли провод вспомнит, что он был проводом, когда свет отключат.

Дядька отчалил, и я тоже задерживаться не стал: скоренько собрал вещички, привязал к нижней ветке берёзы предусмотрительно снятую с антенны георгиевскую ленту и поспешил к болиду.

Сорвавшись с места, начал вспоминать, видел или не видел в салоне разбитой «тайоты» останки птицы. Я ведь каждый квадратный сантиметр там просмотрел и ощупал.

Нет, не видел.

Никаких перьев и никакого пуха. Пятна крови — да. Полным-полно. Быть может, какие-то из них и от птицы. Только пойди без экспертизы разберись, где там человеческая кровь, а где птичья.

Честно говоря, не очень мне верилось, что обычная птица могла пробить такую дыру. Не стальной же она была, в конце концов. Птица — не снаряд. И птица — не снаряд, и «тойота» — не самолёт. Скорости у них не те.

Прикинул: «Может, врёт Зармаиг? Или ошибается?»

Только врать духи не умеют, а ошибаться не могут. Дух сущность запредельная, не дракон и не человек — не свойственно ему ошибаться.

Напрашивалась мысль, что птицы была на самом деле, но только была на самом деле не птицей.

Да, именно в таком путанном виде пришла ко мне в голову эта здравая мысль. Я тут же принялся вытаскивать её из болота слов на чистую воду, но тут раздался сигнал телефона. Пришло СМС-сообщение от Альбина.

«Я ненавижу тебя, мой любимый гад», — высветилось на экране.

Она ничего не могла с собой поделать.

Я тоже ничего не мог с собой поделать. Я её не любил. Не люблю. И никогда не полюблю. Я не умею. Я дракон.

Только успел отослать Альбине фото лежащих на заднем сиденье хризантем, как вышла на связь Лера.

— Шеф, у нас проблема, — сдавлено сказала она.

— Опять соседи сверху затопили?

— Нет, шеф. — Лера перешла на тревожный шёпот (я даже представил, как она прикрывает трубку ладошкой). — Тут у нас… Не знаю, как сказать.

— Не парься, скажи как есть.

— Короче, шеф, у нас непрошенные гости.

— Кто такие?

— Не знаю. Не представились. Три дядечки мрачного вида. Два качка и один ботаник прилизанный.

— Бандиты, что ли?

— Бог их знает, шеф. Но ведут себя по-хозяйски. Прошли главное такие нагло в кабинет, расселись, кофе затребовали. Хамы.

— А чего хотят?

— Сказали, чтоб вас вызвала.

— Это всё?

— Всё.

— А чего тогда напряглась?

— Напряжёшься тут. Я когда кофе им принесла, услышала…

Лера замялась.

— Разговор по матушке, что ли? — предположил я.

— Да нет. Один из качков сказал: «Если встанет в позу, наклоним». Это он про вас, шеф.

— Думаешь?

— Ага, шеф.

— Лера, ты главное ничего не бойся.

— А я и не боюсь.

— Вот и молодец. — Я глянул на часы. — Через двадцать минут буду. Сможешь продержаться?

— Ага, шеф.

«Бандиты или менты?» — задумался я, потом решил, что разницы нет, и надавил на газ.

Вопреки моим ожиданиям Лера выглядела молодцом. Никакой паники. Сидела на своём рабочем месте и, заложив ногу на ногу, трещала по телефону.

— Новая версия — лажа какая-то, — убеждала она своего собеседника — Тормозит ужасно. Просто ужасно. Даёт девяносто процентов нагрузки на камень. Точно говорю. А когда закрываешь, всё равно торчит в системе. Приходиться убивать вручную.

Заметив меня, девушка прервала разговор, ткнула указательным пальцем в дверь кабинета и состроила страшную рожицу.

Я кивнул, дескать, понял тебя, детка, и просунул голову в кабинет. За секунду оценив обстановку (не урла, не менты и даже не пожарные, а какая-то шелупень), и сказал дружно обернувшимся на скрип членам таинственной делегации:

— Одну секундочку, господа. Пару указаний персоналу, и я ваш.

Прикрыв дверь, повернулся к Лере.

— Ты смотрела мультик «Как Петя Пяточкин слоников считал»?

— Нет, шеф, — призналась моя верная помощница.

— Жаль.

— А что?

— Да ничего. Просто сейчас будет продолжение.

Я рывком открыл дверь кабинета и, ни на кого не глядя, прошёл к своему креслу. Непрошенным гостям хватило ума его не занять.

Лера описала их верно: два качка (бывший боксёр с утиным носом и греко-римский борец с поломанными ушами) плюс один задохлик с лицом хорька, у которого только что отняли початок кукурузы. Но вот как раз этот задохлик-то и был у них за главного. Я это сразу понял. Дорогой костюм, кожаный портфельчик, брезгливо-циничное выражение лица, стальная безжалостность в глазах — всё выдавало в нём успешного адвоката. Бугаи были при нём в качестве последнего довода. Как говорят юристы, ex facto jus oritur — из факта возникает право. Так вот эти парни и были призваны создать факт, если вдруг заартачусь.

Начальная диспозиция была такая. Юрист сидел в кресле у стола, его взгляд был устремлён на стену, туда, где висела гравюра по мотивам первого аркана карт Таро. Борец стоял у окна и, приклонившись к подоконнику, размахивал прихваченной со стола шпагой. А боксёр с безучастным лицом прохаживался от книжного шкафа к полкам, многозначительно хмыкал, передёргивал плечами и постукивал кулаком по ладони.