Обретение судьбы - Клэр Белл Страница 33

— Ты уверен, что он свежий? — спросила Ратха у Костегрыза. — Положи лапу ему на спину. Вот сюда, между лопаток.

Он сделал, как она сказала.

— У него спина сломана! — пробормотал Костегрыз, наклоняя голову набок. — И шея. А вот и отметины зубов. Этот олень не утонул. Это убоина.

— Но кто же будет бросать убоину в воду?

Костегрыз задумчиво пошевелил хвостом.

— Возможно, кто-то потерял эту добычу во время грозы. Должно быть, он волок оленя вдоль того выступа горы, что нависает над озером с противоположной стороны. Кто знает, может быть, труп охотника прибило к берегу чуть выше по течению.

Ратха села и уставилась на мертвое тело. Беспокойство, с утра терзавшее ее, сделало ее вспыльчивой.

— Знаешь, Костегрыз, я до сих пор еще ни разу не видела трехрогих ни возле озера, ни где-то еще на твоей территории.

— Я тоже, — согласился Костегрыз, досуха отряхивая шерсть. — Их здесь нет. Я живу тут уже давно, и точно знаю.

— Тогда откуда же взялся этот?

— Может быть, Меоран прислал тебе подарок? — усмехнулся он.

— Костегрыз! — взвыла Ратха и шлепнула лапой по мокрой слякоти, забрызгав себе и лапу и грудь. Потом снова посмотрела на труп оленя, и ее обдало жаром. Наверное, нужно было просто съесть его и забыть. Но что-то удерживало Ратху.

У нее уже не оставалось сомнений в том, что это был олень из стада племени. Больше ему неоткуда было взяться, ибо, в отличие от большинства диких животных, этот трехрогий выглядел не изможденным, а весьма упитанным и хорошо ухоженным.

Костегрыз зевнул.

— Мне все равно, откуда взялся этот олень. Он свежий, а мы с тобой не в таком положении, чтобы бросаться хорошим мясом.

— Яарр! — согласилась Ратха, пытаясь не подать виду, насколько ее взволновало зрелище убитого животного. Она не сомневалась, что Костегрыз поддразнивает ее, но при этом чувствовала за его словами правду, пусть и сильно искаженную.

Ратха в нерешительности покосилась на своего товарища, который уже с жадностью рвал зубами брюхо мертвого олененка. От звуков его трапезы и запаха мяса, повисшего в неподвижном сыром воздухе, у Ратхи судорогой свело пустой живот. Отбросив все сомнения, она присоединилась к Костегрызу и принялась за еду…

Как раз в тот момент, когда ей стало казаться, что она больше не сможет втиснуть в себя ни кусочка, сидевший рядом с ней Костегрыз вдруг вздрогнул и насторожился.

Ратха вытерла перепачканную кровью пасть о внутреннюю часть своей передней лапы и посмотрела поверх брюха олененка. На поросшем травой пятачке в нескольких хвостах от них сидели два незваных гостя — один серый, другой пятнистый. Ратха распушилась и зашипела.

— Ссс, нет! — приказал Костегрыз, и ее рык превратился в озадаченное завывание.

Ратха впилась глазами в своего наставника, который на негнущихся лапах вышел вперед и остановился между мертвым оленем и двумя пришлыми.

У Ратхи оборвалось сердце, когда она поняла, что это Безымянные. Котенок-подросток и старуха, оба изможденные, всклокоченные и на вид очень грозные. Настороженные морды и глаза — глаза охотников. Их запах, доносившийся сквозь мелкую морось дождя, не был похож ни на один знакомый Ратхе запах.

Безымянные пахли очень сильно, одновременно кисло и мускусно, с примесью железистого привкуса крови съеденной дичи, как старой, так и совсем недавней. Кроме этого Ратха чувствовала затхлое дыхание старости и смрад грязи, принесенной издалека на усталых лапах. Но самое главное, что наряду с собственными запахами и следами съеденной дичи, Безымянные несли на себе ароматы неведомых долин, равнин и лесов, где охотник может с равным успехом как резвиться на свободе, так и сгинуть жалкой смертью от голода.

Присмотревшись к Безымянным, Ратха поняла, что история, которую рассказал ей их запах, отражена в их глазах. Может ли дикая жизнь научить хищника чему-то, кроме выживания? Ратхе с детства твердили о том, что бесплеменные не способны ни к чему, кроме заботы о собственном пропитании. Сейчас она знала, что это не совсем так. Костегрыз был бесплеменным и безымянным, однако он умел говорить не хуже любого пастуха племени.

Однако теперь, глядя на него и на двух Безымянных, Ратха отчетливо поняла еще кое-что — Костегрыз отличался от этих двоих точно так же, как и от племенных.

Она молча ждала, глядя на своего товарища. Вот он сощурил глаза и приоткрыл пасть.

Ратха ждала, что сейчас он нападет или грозно зарычит на этих безмозглых тварей. Но Костегрыз не сделал ни того, ни другого. Он обратился к безымянному котенку — так же просто и естественно, как разговаривал с ней, с Ратхой!

— Ты путешествуешь вдвоем с серой, Пестрый? Или за вами идут другие?

Незнакомый котенок встал и сделал несколько шагов вперед. Серая кошка осталась сидеть, следя за Пестрым взглядом, показавшимся Ратха до странности рассеянным и косящим.

Ратха сначала подумала, что кошка слепая, но потом заметила, что та поворачивает косматую голову и узкие зрачки прищуренных глаз вслед за ковыляющим котенком.

Ратха перевела глаза на маленького пестрого Безымянного, ожидая увидеть на его морде тот же тупой взгляд. Когда глаза их встретились, у нее невольно встала дыбом шерсть. Взгляд у котенка был зорким и ясным, как у Костегрыза. Тем не менее, он был Безымянным. Интересно, умеет ли он говорить?

Котенок ждал, не сводя глаз с Ратхи, словно чувствовал вопрос, вставший между ними. Затем он повернулся к Костегрызу.

— Другие идут за нами, Живущий-у-воды. Охота становится все хуже. Мы ищем другое пропитание.

При звуках его голоса Ратха испытала еще одно потрясение. Ей пришлось заставить себя дышать медленнее, чтобы успокоиться. Получается, она заблуждалась насчет этого котенка точно так же, как и насчет Костегрыза. А значит, племенные вообще ничего не знали о Безымянных! Ничего.

Пестрый снова заговорил.

— Еще многие пройдут через твою землю до окончания этого сезона, — сказал он и посмотрел на развороченный труп олененка. — Ого, Живущий-у-воды! Озеро принесло тебе хорошую убоину.

— Да, это хорошая убоина. Скажи, это ты оставил следы зубов на шее оленя, Пестрошкурый? — спросил Костегрыз.

— Нет, Живущий-у-воды.

— Тогда проходи через мою землю и не тревожь меня больше.

Котенок сделал еще шажок вперед, опустил голову и палкой вытянул хвост.

— Должно быть, ты так давно не живешь среди нас, что успел забыть о праве странника, Живущий-у-воды. Мы со старухой ушли очень далеко от дома и проголодались.

— Я ничего не забыл, Пестрошкурый, — усмехнулся Костегрыз, показывая все свои зубы. — Я просто понадеялся, что ты слишком молод, чтобы помнить об этом праве. Но ты прав. Угощайся и позови Серую.

— Костегрыз! — ахнула Ратха, разинув пасть. — Что ты такое творишь? У них нет никаких прав на эту убоину!