Танцы на цепях  - Рэйв Саверен Страница 32

– Она возненавидит тебя. Приманил, в когти зверя бросил, даже не спросил ничего, просто отобрал самое дорогое! Есть какое-то слово, оно очень подходит ситуации. Как же его…? Забыл. Ах, да. Шантаж! Это же шантаж чистой воды.

– Мне. Нужно. Тело. Все просто, как день!

– Ты забыл, на чем держится связка? Забыл, чему она служит у иномирцев? Доверие, кретин, она должна тебе доверять! Иначе ничего не выйдет.

Обмен силой остановился. Паутинка все еще мерцала, но Ш’янт получил лишь тело, больше ничего.

– Чего-то определенно не хватает, – пробормотал он.

– Силы не хватает, вот чего, дурья твоя башка. Только полное единение с партнером делает ваш обмен абсолютным, а без доверия единства не существует. Нельзя прийти и просто взять свое, связь так не работает, тупица.

Впрочем, внутренний голос быстро устал орать и заткнулся, хотя бы на время. Он вообще с Ш’янтом редко находил общий язык, так как рассудительность, расчетливость и планирование никогда не были его сильными чертами.

Еще никогда Ш’янт не чувствовал себя настолько…оформившимся. Тот самый физический облик, что отняла Первородная столетия назад – снова при нем! Будто и не было войны.

Но вот способности…

Не в силах сдержать порыв, Ш’янт проехался когтями по стене. Камень жалобно скрипнул, заискрился и запястье прошил болезненный укол магической защиты.

Уставившись на глубокие борозды, он не почувствовал облегчения. Гнев не унялся.

И правда ведь. Кретин.

Иномирцы соединяют себя со смертными не ради прихоти или силы. К моменту единения они уже связаны. Чувствами, например. Ты слишком торопишься. Ты всегда торопишься! В мире людей это – худший из пороков. После перехода из Энкула ты совершенно мозги растерял.

– Спокойно. Так или иначе, но что-то я получил.

Это точно. Получил тело. И сорок килограмм проблем, недоверия и костей, как пикантную добавку!

Взгляд скользнул по девчонке.

Вот же нескладное создание, в чем только жизнь теплится? Очень сложно назвать это «пикантной добавкой».

Во имя всего святого, как малявка меч в руках держит? Он же, наверняка, тяжелее ее самой!

Конечно, Ш’янт предполагал, что дэр-ла будет совсем еще девчонкой, но…

Сколько ей? Лет восемнадцать? Вроде как смертные в этом возрасте уже взрослые, но видать, когда природа раздаривала тела, то девчонке досталось самое тщедушное.

Клаудия рехнулась, если считает, что эта плоть сможет выдержать мощь Первородной.

Мелкая дернулась, что-то пробормотала, перекатилась на бок. Отблеск красного огня скользнул по коротким волосам, бледному лицу. Приподнявшись на локте, она попыталась осмотреться. Стоило только их взглядам встретиться, как малявка взвилась на ноги и, едва не споткнувшись, отскочила назад. К ее чести – не заорала.

Ш’янта откровенно забавлял страх, плескавшийся в широко распахнутых глазах. Разодранная сорочка едва прикрывала тело, но девчонка совсем этого не замечала. Крепкая округлая грудь ходила ходуном, волосы растрепались, коленки дрожали, того и гляди подогнутся, в потемневшем взгляде застыло что-то дикое.

К своему изумлению Ш’янт смутился. Три века ничего его не брало, а тут в жар кинуло, стоило только тело под испорченной рубашкой рассмотреть. Слюна комом встала в горле, и сглотнул он с большим трудом.

– Кажется, у тебя проблемка, – хихикнул внутренний голос.

Ш’янт демонстративно кашлянул и попытался удерживать взгляд на лице девчонки.

Души в этой бренной плоти даже слишком много. Как бы ее не разорвало на части.

Подхватив с пола меч, она бросилась вперед. Сталь со свистом рассекла воздух в дюйме от горла, но Ш’янт даже бровью не повел. Ему хватило отступить всего на шаг, а малявка самозабвенно размахивала своей зубочисткой, едва ли понимая, что делает.

Клинок звякнул о перчатку и застыл, сжатый в кулаке. Малявка удивилась так искренне, что захотелось хохотать – едва удалось сдержаться.

Вырвав тяжелую игрушку из тонких рук, Ш’янт отбросил оружие подальше.

Ярость, горевшая в карих глазах всего мгновение назад, перетопилась в страх и непонимание. Привычный мир вокруг рушился, превращаясь в обугленные руины.

Что будешь делать? Начнешь визжать? Попытаешься сбежать? Нападешь снова, без своей железяки? Осознаешь ли ты, что я одной рукой могу сломать тебе хребет? Страшно? Холодно? Не лицо, а открытая книга. Все там написано, если присмотреться. Отворачиваешься, в глаза не смотришь. Правильно делаешь.

Обхватив себя руками, девушка сделала шаг назад и остановилась. Крохотная морщинка прорезала белый лоб, будто она никак не могла вспомнить что-то очень важное.

Тонкие пальцы скользнули к вискам, рот беззвучно открылся и тотчас захлопнулся, как у выброшенной на берег рыбы. Вид у малявки был такой жалкий и потерянный, что она походила на иномирянку, случайно переступившую порог другого мира. Испуганную, чужую и растоптанную резкой переменой.

– Я не помню… – выдавила она, – как меня зовут?

– И не вспомнишь, – хмыкнул Ш’янт в ответ, – твое имя теперь принадлежит мне.

– Что ты со мной сделал?! – голос надломился и взвился вверх, отразившись от стен.

– Согласие-то было добровольное, – парировал он, – ты хотела жить, и я помог.

Какая же ты мразь, Зима.

Голос Граци колоколом грянул в голове и превратился в болезненный укол совести. Змей бы так и сказал, еще бы головой покачал неодобрительно.

Губы девчонки исказились в усмешке, горькой и полной отчаянья. Выражение лица менялось так резко, что Ш’янт за ним не успевал. Эмоции отражались в глазах, в наклоне головы, в дрожании плеч. Малявка вся состояла из крохотных узелков, сотен мелких вспышек, рвущих ее изнутри.

Отвернувшись, она бросила взгляд на дверь.

– Еще темно. Никто не заметит твоего отсутствия.

– Что со мной будет? – последовал глухой вопрос.

– Ничего, если ты не побежишь жаловаться Клаудии.

Девчонка вздрогнула и бросила на Ш’янта затравленный взгляд. Он знал, какие мысли ее мучают. Что если наставница заметит? Почувствует перемены? Клаудия разбиралась во многих вещах, но и ее способности были ограничены. У любой силы были границы.

Вот только если девчонка вздумала бы раскрыть рот, то последствия могли быть самыми неожиданными.

Убить ее не убьют, но…

– Уходи, – бросил он, – и закрой внешнюю дверь. Клаудия не станет меня проверять, но стоит все вернуть, как было. Это ясно?

Малявка кивнула. Смяв в кулаке край сорочки, она шагнула к выходу.

– И еще, – Ш’янт наклонился, чувствуя исходящий от нее знакомый запах. Слишком знакомый, – не ешь и не пей ничего, что они дают. Понимаешь?