Избранная Луной - Лана Ежова Страница 32

— Наелась? — поинтересовалась Алина равнодушно, но неожиданно я уловила в ее голосе нотку сочувствия.

— Да, спасибо.

Передернув плечами, девушка заявила:

— Сейчас я расскажу, как нужно вести себя в присутствии Захария.

Это обрадовало и одновременно возмутило: правила поведения в присутствии Захария? Какого демона?! Можно подумать, что он особа королевских кровей! Впрочем, для некоторых это так и было.

И хотя старший Горобинский никогда не станет моим вожаком, я внимательно выслушала наставления.

Не закатывать истерики. Молчать, пока не спросят. Отвечать кратко и не жаловаться на Андрея. Не смотреть в глаза, когда того не требуют. Всем видом выражать покорность. Голову склонить, когда вожак войдет в помещение и будет выходить…

Унизительные правила, но придется подчиниться, если хочу жить. А я хочу. Очень.

В этом подвале осознала, что люблю жизнь. Мне нравится так много простых вещей, которые сейчас недоступны: смотреть в окно во время дождя, получать цветы от поклонников, загорать на солнышке, печь родителям на праздники торты, вязать шарфы двоюродным племянникам, щелкать с друзьями семечки и делиться новостями. Мне так не хватает того, что я делала, пока была свободной! Того, что отнимет у меня Андрей, если я не сбегу. Я даже в зеркало смотреть на себя не смогу, ибо потеряю самоуважение! Если он ко мне… если он ко мне прикоснется… не знаю, что я буду делать. Смогу ли пережить это?

Впрочем, нет, знаю. Я все выдержу. Сбегу, а потом, подготовившись, приду сюда и убью его.

Принятое решение позволило вернуть хладнокровие. Цель дала силы удержаться в море паники на поверхности, не позволяя сознанию в нем захлебнуться.

— Идут. — Парень и девушка вскочили на ноги и потребовали того же от меня. — Вставай! И помни: не будешь паинькой, тебя прикопают под первой березой возле дома.

Аля и сама побаивалась — я видела это отчетливо, словно залезла ей в мозги, тогда как лицо ее оставалось безмятежным и доброжелательным.

Захарий Горобинский, крупный темноволосый мужчина в чернильно-синей рубашке и черных брюках, войдя в помещение, казалось, сделал его меньше своим присутствием.

— Добрый вечер, молодежь, — поздоровался старший Горобинский.

Окинув нас быстрым взглядом, он благодушно улыбнулся. Эдакий плотно поужинавший волчара, которому сейчас лень смотреть на мелкую добычу.

— Добрый вечер, вождь…

Ответное приветствие прозвучало на удивление слаженно, словно я тренировалась с Алей и здоровяком.

За Захарием вошел Андрей, который так спешил, что едва не врезался в отца. Странно взглянув на меня, усмехнулся:

— Пап, позволь представить тебе мою невесту.

Невесту?! Я забыла, как разговаривать. Что за бред? Что он несет?..

Советы Али тотчас вылетели из головы, я во все глаза смотрела на веров. Отец и сын были похожи. Захарий — высокий, мускулистый, с грубоватыми чертами лица и цепким взглядом. Бугры мышц одежда не скрывала, только подчеркивала, и эта явная физическая мощь пугала до дрожи. А как не бояться того, кто может уничтожить тебя за пару секунд? Притом его сдерживает не моральный запрет, а только собственное нежелание убивать.

Опомнившись, уткнулась взглядом в пол. Нельзя, нельзя так пристально рассматривать, вдруг решит, что бросаю ему вызов?

— Невесту? Неожиданно, сын. А ну, дай мне взглянуть на тебя, невестушка.

Меня беспардонно схватили за подбородок и повернули голову под таким углом, чтобы ничто не укрылось от взгляда будущего свекра. Демон! Да лучше сдохнуть, чем влиться в волчью семейку! Волчью не из-за того, что превращаются в серых хищников, а потому, что плюют на желания других, глядя на них как на тупых овец!

В эмоциях позабыла наставления Али и заглянула в глаза Вожака. Ох, какие же они у него страшные! Пустые, блекло-серые, будто выцветшие, с крохотным огоньком интереса где-то на дне.

— Красивая, — подбил одним словом осмотр Захарий. — Я даю добро, Андрей.

На что он дает добро? На обращение — и меня теперь не убьют? Или на «жениховство»?

Горобинские вышли. Выждав в тишине с минуту, Аля прошептала:

— Ого…

— Угу, — подтвердил парень и весело оскалился: — Андрюха отжигает.

— А вдруг по-настоящему влюбился? — возразила Алина.

— Не, — покачал лобастой головой вер. — Полюбил бы — отпустил бы ее домой.

— Идеалист ты, — улыбнулась Аля и, встав на цыпочки, быстро чмокнула его в нос.

Молодой человек улыбнулся уголками губ, в глазах затаив разочарование.

— Могу поспорить, что она будет интересна Андрею не дольше месяца.

— А как же его заявление отцу про невесту?

— Аль, ты как маленькая, — хмыкнул здоровяк.

Они разговаривали, как будто я была неодушевленным предметом, разговаривали без стеснения и честно, не позволяя надеяться на хороший исход событий.

Обсуждаемый вервольф влетел в комнату ураганом. Не успела и пикнуть, как он, подражая отцу, не иначе, крепко сжал мой подбородок.

— Машуль, прекрасно выглядишь, — оскалился он в хищной улыбке. — А значит, через три дня у нас с тобой будет романтический ужин.

Внутри все замерзло от его недвусмысленного намека. Как? Уже через три дня?..

Горобинский-младший так же резко отпустил мое лицо, как и схватил, и развернулся к друзьям:

— Аля, почему она не в клетке? С твоим периодическим обострением тупости она сбежит!

Слова сами по себе обидные, но тон, которым они произнесены, даже мне, ненавидящей своих тюремщиков пленнице, показался и вовсе оскорбительным.

Алина вспыхнула, у здоровяка заходили желваки на скулах.

— Андрей, выбирай выражения, — тихо потребовал он.

— Извини, я не хотел тебя обидеть, Алька, — покаялся сын вожака так, что всем ясно стало: он совсем не жалеет. Хорош друг, не правда ли?

Девушка отвернулась:

— Ладно, проехали. Иди к отцу, мы присмотрим за твоей невестой.

— Спасибо, ребята! — повеселел «женишок».

После его ухода Алина с другом недолго пробыли в подвале, и вскоре я осталась одна. В клетке.

Я злилась! Ох как я злилась на свое бессилие! Швыряла вещи, била кулаками по прутьям. Я рычала и, уткнувшись лицом в подушку, раздирала ее зубами…

А когда успокоилась, вновь попыталась применить простейшее заклинание: из открытой бутылки вытащить каплю воды и поднять ее в воздух. Увы, у меня не вышло. Я больше не маг, и та книга упала случайно, введя меня в заблуждение. Как же горько расставаться с надеждой!

Ночью я так и не уснула. Думала, искала иной выход, без магии.