Палач - Олег Борисов Страница 32

Взобравшись на любимое кресло, Шольц обмахнулся платком и вздохнул:

– Ладно, хватит кривляться… Одним словом, большое начальство убралось на ту сторону с докладом. О доблестно подготовленных полицейских, о рачительном использовании фондов и мудром управлении. Благодаря чему удалось уничтожить последний прорыв, не потеряв при этом ни одного человека. Фантастическая победа, блестящий результат и возможность под Новый год сорвать ворох наград… Кстати, казну в самом деле сильно разворовали. Даже при всем желании Город сможет оплатить только половину единственного мешка. И то – не золотом, а товарами – мукой, крупами, керосином. Единственное, контролировать будут заводские мастера, так что вряд ли что-то пустят налево. Скорее всего, дополнительными пайками по баракам раздадут.

– Там зверья набито на десять лет вперед, – подал сиплую фразу палач.

– Наместник подписал бумаги о погашении всех недоимок по заводским долгам. Лично подписал. Завтра из Имперской казны проведут зачет, и хозяева фабрик станут существенно богаче. А простые люди здесь, на Изнанке, смогут вздохнуть чуть легче. Хотя бы на полгода-год… Кстати, новость уже отдали газетчикам, и к вечеру в Городе станет известно о столь неожиданном подарке.

– И то хлеб, – поморщился Клаккер, осторожно почесывая бок. Безумная ночь закончилась изодранной спиной, которую залили мазями и опутали бинтами. Теперь все тело чесалось, болело и требовало немедленно уложить его в койку. Но начальство было неумолимо и не желало отпускать.

– А теперь, мои хорошие, расскажите мне правду. Потому что, когда мы добрались до мертвецки пьяного палача, на пустыре валялась лишь куча тел, возбужденные работяги потрошили куски по всей округе, выбивая клыки… Я готов простить что угодно, ведь вы на пару умудрились очистить Город от последних монстров. Наверное, сейчас, отсюда и до дальних ферм, одно порождение Тьмы – наш крок. И мне нравится этот результат.

Сыщик помолчал, разглядывая невозмутимого охотника, и добавил ложку дегтя в благостную картину:

– А еще я готов четвертовать одного идиота, втравившего девочку в подобное «приключение». Что, мало было самому вляпаться, так и…

– Я ей револьвер подарю, – прервал Шольца палач. – Маленький, чтобы отдача не очень сильная.

– Револьвер? Ты что, сдурел?!

– Я понял, босс. Сам знаешь – какой у тебя убивец тугодум. Пока мысль в складках кости доберется до зачатков разума, времени проходит прорва… Но понял… Гжелика – житель Города. Кровь от крови. Мало того, она еще и стоит рядом с нами – на границе с Тенью. И как бы мы ни старались ее спрятать, оградить – ничего не выйдет. Ей надо уметь защищаться. Поскольку на Изнанке может произойти что угодно. И если кто-то не может постоять за себя, его просто убьют. Смахнут, как досадную помеху… Поэтому я буду ее учить стрелять, смотреть по сторонам и защищать себе спину. И мне плевать, нравится вам это или нет. Ради ее же безопасности я поступлю так, а не иначе.

Шольц хотел было возмутиться, повернулся к девушке, и слова не успели родиться, расколовшись о безмятежный взгляд голубых глаз.

– Да, господин старший обер-крейз. Я согласна с Клаккером… Вы меня не видели, а ведь я была на углу пустыря, помогала грузить тела. Их было много. Очень много. Диких, страшных в своей ненависти. И я прекрасно помню, как гнались они за нами, мечтая убить… Я чувствовала их зов, чувствовала их ненависть… Это были не мои друзья, что приходили в гости поговорить о холодной зиме или смешных людях, мимо которых так легко проскользнуть незамеченным… Тени – разные. И если я хочу приносить пользу людям, мне нужно научиться защищаться. Хотя бы ради тех, кто когда-нибудь снова придет ко мне оттуда, чтобы задать какой-нибудь вопрос… Мне придется научиться.

Выбравшись к окну, сыщик долго стоял, разглядывая медленно ползущее к крышам пятно солнца. Потом подышал на холодное стекло, вывел знак вопроса и полюбопытствовал:

– Давно спелись? Хотя после такой ночи можно легко веру сменить, что уж говорить про личные отношения… Кстати, убивец, когда ты мне расскажешь правду о причинах прорыва?.. Ведь прорыва-то и не было, как я понимаю. Что-то стряслось, что-то мерзкое, страшное, сбившее остатки теней в одну озверевшую стаю… А?

Оглянувшись через плечо, Шольц помолчал и понимающе усмехнулся:

– Ну, так я и думал. Куда как проще дурачком прикинуться. Мало ли что можно сболтнуть ненароком… Например, про неожиданно сгоревшие развалины, рядом с которыми видели рабочих с бочками. Видимо, тоже случайность… И нечаянную фразу от мальчишек, которые вместе со Штофом пробивались тебе на помощь. Фразу о том, что они будут молчать до гробовой доски… Интересно, и о чем это не хотят вспоминать люди, которым ты подарил гору набитой нечисти?.. Хотя, я тебя знаю, вряд ли там была простая купля-продажа. Ты же человек бескорыстный… Но ужасно любопытно, что на самом деле произошло в моем Городе.

Палач помолчал, потом, кряхтя, поднялся и набросил на плечи чужое пальто, в котором бродил все это время. Подождал, пока Гжелика поможет ему напялить шлем с очками-консервами, и закончил беседу, помахав на прощание забинтованными руками:

– Это и мой Город тоже. Поэтому ищите сами, господин старший обер-крейз. Мне же добавить нечего… Я сделал горожанам хороший подарок – вычистил остатки гадюшника напоследок. Теперь можно спокойно праздновать, без оглядки за спину… Буду завтра после обеда, обещали фейерверк запускать. Станем отмечать Новый год. Впервые за много лет… Не пропустите. Тем более, что сами обещали Гжелике лучшие места у ратуши…

Посмотрев, как захлопывается тяжелая дверь, сыщик повернулся к окну, нахмурил брови и почесал крохотную бородку, которую начал недавно отращивать. Потом решительно стер знак вопроса со стекла и подвел итог безумной ночи:

– И к черту!.. Начальство сбагрили, дело закрыли, скелеты в шкафу пока под ноги не вываливаются. Дальше будет видно… Отдыхать… Праздник, как-никак. Впервые за столько лет…