Кузница в Лесу - Майкл Роэн Страница 32

Элоф встал, положив руку на рукоять меча и готовый в любую минуту перепрыгнуть с одного плота на другой; рука Кассе лежала слишком близко от охотничьего ножа. Головы поднялись с одеял, некоторые начали суетиться, решив спросонья, что им угрожает какая-то новая опасность.

Но Борхи лишь холодно посмотрел на охотника и сплюнул в воду.

— Говори сам за себя, Кассе. И не прибегай ко мне, если тебе надерут задницу! Что мне до твоей поганой деревенской ворожбы?

Кровь отхлынула от лица Кассе, и Элоф увидел холодный блеск в его сузившихся глазах.

— Деревенская ворожба, дружок? Вот как? — Он посмотрел на Керморвана и других путников, неуверенно прислушивавшихся к ссоре. — Но подождите, пока не оголодаете как следует с этим мальчишкой! Тогда вы сами на коленях приползете ко мне за советом!

Элоф скрипнул зубами. Момент был отвратительным: Кассе стремился посеять рознь, разрушить их единство и поставить под угрозу само существование отряда, однако его вряд ли можно было убить за одни лишь слова. Но потом Элоф, глядевший поверх голов остальных, заметил какое-то движение среди деревьев на берегу впереди. Забыв обо всем остальном, шикнул и указал вниз по реке. Его жест был таким настоятельным, что все взоры обратились туда.

— Добыча! — выдохнул Керморван. — Гизе, Кассе, берите луки!

Забыв о гневе, охотники бросились к оружию, которое всегда держали наготове. Кассе взвел арбалет и вложил болт в приемный желоб; роговой лук Гизе был натянут одним плавным движением, а Керморван достал из-под навеса свой длинный лук и колчан со стрелами. Даже у Элофа чесались руки, хотя он не любил преследовать добычу и убивать ради удовольствия. Он неплохо стрелял из короткого лука для охоты на куропаток, но знал, что эти трое были гораздо более меткими лучниками. Смертоносные наконечники стрел тускло поблескивали, когда лучники натянули тетиву и взяли прицел, выискивая цель в неверном утреннем свете. При таком расстоянии до мишени им могло не предоставиться второй возможности для выстрела.

Но когда они ясно увидели цель, ни одна стрела не слетела с тетивы. Вместе с остальными охотники ошеломленно глядели на чудовищный силуэт, позолоченный лучами восходящего солнца за лиственным пологом. Элоф никогда не слышал о подобных тварях, да и все прочие тоже, судя по их изумленным возгласам.

— Керайс, неужели это медведь? — прошептал Рок.

— Тогда он мог бы позавтракать любым из медведей, которых я видела, — прошептала Иле. — Даже гигантские пещерные медведи…

Медленно, казалось, почти неохотно исполинский зверь вышел на берег. Его длинная прямая шерсть, медно-красная, но со странным зеленоватым оттенком, свисала длинными клочьями с согнутых лап, каждая из которых была толщиной с человеческое туловище. Внезапно он встал на дыбы. Все невольно вздрогнули; луки дернулись вверх, меняя прицел, когда животное поднялось на задних лапах и распахнуло передние в чудовищной пародии на объятие.

— Это не медведь! — выдохнула Иле. — У него есть хвост, видишь? А вытянутая голова? Во имя Кузнеца, смотри, какие у него когти!

У Элофа пересохло во рту, когда он увидел, как из-под каждой массивной подушечки разворачиваются огромные кривые когти — черные серпы, самой природой предназначенные для того, чтобы цеплять и резать. Затем животное беспечно ухватилось за свисающую ветку высокой липы, наклонило ее и поднесло к разинутой пасти. Оттуда высунулся длинный красный язык, жадно обернувшийся вокруг листьев и сладких цветов, срывая их и отправляя в расщелину узкой нижней челюсти, похожей на лошадиную. Этот переход от видимой угрозы к жвачному благодушию был почти уморительным, и Иле подавила беззвучный смешок. Но тут раздался слитный гудящий звук отпущенной тетивы; две стрелы взмыли над мерцающей водой и помчались к добыче словно ястребы с блестящими клювами. Глухо щелкнул арбалет, и короткий болт с шипением рванулся следом, ниже и быстрее, чем стрелы. Они увидели, как широкая спина вздрогнула от первого попадания, но стрела лишь скользнула по грубой шерсти и по касательной исчезла в листве, а другая отскочила в кусты. Арбалетный болт произвел звук секиры, ударившей по дереву, повисел немного, а потом упал вниз, путаясь в клочьях шерсти. С громким блеющим мычанием животное повернулось и затопало прочь, ломая кусты, откуда еще некоторое время доносились его панические крики.

— Это демон! — вскричал Борхи и бросился ничком на бревна.

Иле потянула его за край куртки.

— Не будь таким глупцом. Очень толстая шкура, вот и все. Или даже кость под кожей, как у тех маленьких зверушек, что ползают в ваших южных степях.

Элоф щелкнул пальцами.

— Помнишь одежду, которую носил лесной народ? Должно быть, ее делают из такой шкуры. Мы могли бы высадиться на берег и отправиться за ним…

Керморван посмотрел вслед удаляющемуся исполину и покачал головой.

— Мы можем надеяться убить его лишь с близкого расстояния. Скорее всего придется отойти далеко от берега, прежде чем у нас появится возможность окружить его, ведь он движется довольно быстро. И что тогда? Копья и клинки против этих жутких когтей и лап, которые могут легко согнуть небольшое дерево? Боюсь, результат не стоит риска. Кассе, — добавил он, повернувшись к охотнику, — я вижу, Борхи не испугался твоих страшилок. Но можешь ли ты объяснить, почему такое проклятие не мешает нам ловить рыбу? Когда в следующий раз займешься своей ворожбой, попробуй пустить по воде лесу с крючками. Может быть, рыба окажется более сговорчивой.

Элоф присоединился к общему смеху и был рад, что Борхи последовал его примеру. Кассе какое-то мгновение злобно смотрел на молодого корсара, потом очень осторожно положил арбалет и вернулся на свое место к кормовому веслу. Но Борхи не присоединился к нему, а принялся раскладывать багаж в поисках рыболовной лесы. Керморван и Гизе сняли тетиву со своих луков, а остальные, кто не стоял на страже, завернулись в одеяла и попытались отвоевать еще немного сна в лучах восходящего солнца. Элоф некоторое время стоял в нерешительности, а потом поймал взгляд Керморвана. Воин кивнул и без видимых усилий перепрыгнул на задний плот.

— Что-то все еще беспокоит тебя, — тихо сказал Керморван, оглядевшись вокруг. — Что-то худшее, чем рыбный рацион?

— На болотах я жил немногим лучше и был вполне доволен. Нет, дело в том, что… видишь ли, доморощенное колдовство, такое, как у Кассе, является одним из признаков нашего упадка. Обрывки истинного кузнечного искусства, выродившиеся и утратившие первоначальный смысл, пригодные только для того, чтобы творить мелкое зло. И то лишь для тех, у кого в крови есть частица такого искусства.

Глаза Керморвана расширились.

— А у Кассе она есть? Почему ты мне не сказал?

— До сих пор я не видел этого в его глазах. Она лишь слабо теплится в нем и проявляется только в гневе. Возможно, его следует опасаться, но не стоит бояться. Кроме того, мне тоже кажется странным, что все живые существа в Лесу так старательно избегают нас.

Керморван кивнул.